СЛОВО О ПОХОДЕ, ВОЙСКЕ И БИТВЕ ИГОРЯ, ИГОРЯ, СЫНА СВЯТОСЛАВА, ВНУКА ОЛЕГА

 

 

Перевод Андрея Чернова

 

 

 

Не начать ли нам

Старым складом, братья,

Печальную повесть

Об Игоревой рати,

Игоря Святославича?

 

А начаться нашей песне

Не по замыслам Бояна — 

По былинам нынешнего времени.

 

Ибо вещий Боян

Если песнь замышлял,

 

Он мыслью по древу взмывал,

Серым волком рыскал в полях,

Сизым орлом в облаках!

 

Говорил, что помнит он

Битвы былых времен,—

 

И вот напускает 

Десять соколов 

На лебединую стаю!

 

Которую настигает —

Та прежде песнь слагает

 

Старому Ярославу, 

Храброму Мстиславу, 

Что Редедю заколол 

Пред касожскими полками, 

Прекрасному Роману Святославичу!

 

Боян же, братья, 

Не десять соколов 

На стаю лебедей напускает — 

Он десять вещих перстов 

На живые струны возлагает.

 

Они же сами

Славу князьям рокотали!

 

Начнем же, братья,

Нашу повесть

От старого Владимира

До нынешнего Игоря.

 

Игорь отвагой укрепил свой ум. 

Сердце отточил мужеством. 

Исполнился духа ратного! 

И храброе войско в поход повел 

На землю Половецкую 

За землю Русскую.

 

А когда он посмотрел

На светлое солнце —

Солнце его полки

Тьмою накрыло!

 

И дружине своей промолвил он:

 

«Братья мои и дружина!

Лучше пасть,

Чем в полон попасть!

Так сядем же, братья,

На борзых коней —

Хотя бы посмотрим

На синий Дон!»

 

Опалило княжий разум желание. 

Жажда великого Дона вкусить

Сильней недоброго знаменья.

 

«Хочу,— сказал,— 

Копье преломить 

О край Половецкого поля! 

Хочу,— сказал,— 

Голову сложить 

Либо Дону шеломом испить 

С вами, русичи!»

 

О Боян, 

Соловей былых времен! 

Если бы тебе 

Петь о походе том, 

Скача по мысленну древу соловьем, 

Летая умом в поднебесьи, 

Свивая славу прошлого и грядущего, 

Торопясь тропой Трояна 

Через поля на горы, 

Так бы ты запел Игорю, 

Этому внуку:

 

«Не бурей соколов занесло

В широкие поля из-за леса,—

Это галки стаями летят

К великому Дону!»

 

Или так бы ты пел,

Вещий Боян,

Внук Велесов:

 

«Кони ржут за Сулою,

А слава-то звенит в Киеве!

В Новеграде трубы трубят.

Полки в Путивле стоят».

 

Игорь ждет — где же милый брат?

И молвил ему

Буй-тур Всеволод:

 

«Брат один у мен-я,

Свет один для меня —

Светлый ты, Игорь! .

А оба мы — Святославичи!

 

Так седлай же скорей 

Борзых коней 

И навстречу скачи!

 

А мои приготовлены заране -

У Курска звенят стременами.   

Бывалые воины —

Дружина моя!

Рождены под трубами,

Взлелеяны под шлемами,

Вскормлены с конца копья!

 

Им дороги ведомы,

Известны овраги,

 

Луки их натянуты, 

Колчаны отворены, 

Сабли наточены! 

А сами скачут в поле, 

Точно волки серые,— 

Ищут 

Вместе 

Себе чести, 

А князю славы!»

 

Тогда вступал

Игорь-князь

В стремя золотое

И вот поскакал

По чистому полю.

 

Солнце ему тьмою 

Путь преграждало, 

Ночь над ним грозою стонала, 

Птиц пробудив! 

Свист звериный вслед летит!

 

Но взметнулся Див 

На вершине древа, 

Кличет во мгле, 

Велит трепетать незнаемой земле  

Волге, Поморью и Посулию, 

И Сурожу, и Корсуню, 

И тебе, Тмутороканский истукан!

 

А половцы дорогами нехожеными

Побежали к Дону великому. 

Кричат телеги в полуночи,

Точно лебеди всполошенные!

 

Русичи за Игорем 

К Дону идут. 

А птицы по дубравам их беду стерегут. 

Волки по оврагам грозу накликают. 

Орлы клекотаньем зверей созывают, 

А лисицы лают 

На красные щиты.

 

О Русская земля,

Ты — уже за холмом!

 

Долго ночь наступала.

Заря отпылала.

Мгла покрыла поля.

 

Уснул щекот соловьев —

Пробудился говор галок.

Утро настало.

 

Русичи рядами

Червлеными щитами

Великие поля перегородили!

Ищут себе чести,

А князю славы!

 

...И потоптали они 

Половцев поганые полки 

В пятницу спозаранок. 

И рассыпались сами 

По полю стрелами —

Полоняли красавиц половчанок. 

Добыли золото и паволоки. 

Добыли дорогие аксамиты. 

А наряды драгоценные срывали 

И мосты по болотам мостили 

Попонами, накидками и кожухами, 

Половецкими разными узорочьями.

Червленый стяг, 

Белая хоругвь, 

Черненое древко —                

Красный бунчук — 

Храброму Святославичу!

 

Задремали в ночи

Храбрые Олеговичи.

Далече залетели в Поле!

 

Не были они

На обиду рождены

Ни соколу, ни кречету,

Ни черному ворону,

Поганому половчанину!

 

Гзак бежит серым волком,

Кончак ему след пролагает

К Дону великому!

 

Поутру рано

Свет возвещают —

Блещут кровавые зори.

Черные тучи с моря идут,

Четыре солнца прикрыть хотят,

И трепещут в них

Синие молнии.

 

Греметь грому великому!

Лететь дождю стрелами

С Дону великого!

 

Копьям преломиться,

Саблям притупиться

О шеломы половецкие,

У Дона великого,

На реке на Каяле,

На поле том.

 

О Русская земля,

Ты уже за холмом!

 

...Это внуки Стрибога — ветры

С моря стрелами веют

На храброе врйско Игоря!

 

Земля гудит. 

Реки мутно текут. 

Над полями пыль катит. 

Стяги глаголют — языками бьют: 

Половцы идут, 

оттуда, где Дон,

И оттуда, где море, и со всех сторон

Русичей обступали!

 

И кликом поле перегородили 

Бесовы дети, 

А храбрые русичи 

Им путь преградили 

Красными щитами!

 

Яр-тур Всеволод Святославич!

Битвой правишь!

Впереди стоишь,

Мечами харалужными

По шлемам гремишь.

Стрелами прыщешь.

 

И куда поскачешь, посвечивая

Шлемом своим позолоченным,

Там и лежат поганые

Головы половецкие!

 

Расщеплены саблями калеными

Шеломы аварские —

Рукою твоей,

Яр-тур Всеволод!

 

Разве жалко 

Собственную кровь 

Тому, кто забыл 

Родимый кров, 

Богатство и княжьи отличия, 

И отеческий престол 

Черниговской земли, 

И любовь своей милой Глебовны — 

Ее свычаи и обычаи...

 

Века Трояна прошли.

Век Ярослава минул.

И прошли походы Олеговы,

Олега Святославича.

 

Тот князь Олег 

Мечом раздоры выковывал, 

Стрелами землю засеивал.

 

В стремя золотое вступал

В городе Тмуторокани —

 

Сам Ярослав прислушивался 

К звону его стремян! 

А утро настанет — 

Владимир Мономах 

Уши заткнет в Чернигове!

 

А Бориса Вячеславича не стало! 

Привела его на суд жажда славы. 

И у речки Канины 

Храброму и молодому 

Постелила саваном зеленую паполому 

За обиду Олега Святославича.

 

И не с этой ли Каялы худой

Прямо к киевской Софии святой  

Меж угорских иноходцев         

Повез Святополк

Отца своего Изяслава!

 

При Олеге Гориславиче посеянное зло

Усобицами по земле проросло!

Достоянье правнуков Даждьбога

В княжеских крамолах погибало.

Жизни людские сократились.

 

Редко пахари покрикивали

В те времена, 

А вороны часто кричали —

Трупы на тризне делили.

А галки про свое говорили,

Хотели лететь на добычу.

 

Так было в былые походы и сечи,

А про такую сечу

Слыхом не слыхивано!

 

От зари до вечера,

С вечера до зари

Летят каленые стрелы

Друг другу навстречу,

Гремят по шлемам сабли,

Трещат разящие копья

В поле незнаемом,

Среди Половецкой земли!

 

Черная земля

Кровью была полита

Под конские копыта,

А засеяна костьми.

Бедою взошли они

Средь Русской земли!

 

Что мне шумит, 

Что мне звенит 

Рано пред зорями давеча? 

Игорь полки заворачивает! 

Ибо жаль ему 

Милого брата 

Всеволода Святославича!

 

День — бились. 

Другой — бились. 

А на третий день к полудню 

Стяги Игоря упали.

 

Тут два брата разлучились

На быстрой Каяле,

Тут кровавого вина не хватило,

Тут храброе русское войско

Пир завершило.

 

Сватов напоили,

А сами полегли

За Русскую землю.

 

Травы от жалости никнут,

И преклонилось древо

С грустью до земли.

 

Братья!

Уже настала

Печальная година!

Сила одолела силу —

Степь дружину прикрыла.

 

Вот и встала Обида 

В стане Даждьбожьих внуков 

И по земле Трояна 

Девою побрела.

 

И всплеснула лебедиными крыльями

На синем море у Дона.

Так она и расплескала

Обильные времена.

 

Ибо князья с погаными

Брань прекратили!

Брат говорит брату: 

«И твое, мол,— тоже мое!»

 

Тогда же князья про малое

Промолвили: «Вот великое!»

И каждый выковал

Крамолу на себя!

 

А поганые набегами 

Рыщут с победами 

По тебе, Русская земля!

 

О, слишком далеко

Сокол залетел,

Побивая птиц, — до моря!

А Игореву рать

Уже не воскресить,

 

Ибо кликнули

Карна и Жля: 

Без дороги скачут,

Людям смагу мычут

В пламенном роге!

 

И запричитали жены русские: 

«Уже нам наших милых-любимых

Ни мыслию смыслить, 

Ни думою сдумать, 

Ни очами — сквозь слезы — увидать.

А золотом да серебром 

Вовек не поиграть!»

 

А Киев, 

Братья, 

Стал в тоске стонать. 

А Чернигов стонет от напастей. 

Разлилась беда по Русской земле, 

Печаль потекла обильно!

 

И сами князья

Ковали крамолу на себя.

А поганые повадились

На Русскую землю: 

Подавай им белку

От каждого двора!

 

Ибо те два храбрых Святославича, 

Игорь и Всеволод, 

Разор пробудили раздором! 

А было усыпил его 

Отец их Святослав — 

Грозный, великий Киевский!

 

Грозой усмирил,

Полками прибил,

Когда наступил на Поле,

Когда притоптал

Холмы и овраги,

Замутил озера и реки,

Иссушил потоки и болота.

 

А поганого Кобяка 

Возле лукоморья 

Исторг, как вихрь, 

Из строя железных 

Полков половецких! 

И в Киеве Кобяк 

Упал чуть живой 

В гриднице Святославовой!

 

Тут немцы

И венецийцы,

Морава и греки 

Славу Святославу пели, 

Князя Игоря каяли — 

Дескать, утопил 

Богатство русское 

На дне половецкой Каялы.

 

Тут Игорь-князь и пересел

Из седла золотого —

В невольничье.

 

Уныли городские забрала.

Не стало веселья.

 

А Святославу

Смутный сон снился

В Киеве на горах.

 

«Всю ночь,— молвил он,—

Обряжали меня

Черною паполомою

На тисовой кровати.

Черпали мне синее вино,

На беде замешано.

 

Из худых колчанов

Толмачей поганых

 

Мне великий жемчуг на лоно высыпали.

Негою меня ублажали.

 

Надо мной златоверхая крыша высока,

Только вижу, что нет уже на тереме князька!

 

С вечера в ночи 

Серые вороны 

Граяли у Плеснеска за городом. 

И сами леса Кисани 

Ко синему морю полетели».

 

И сказали бояре князю: 

<Горе, князь, твой разум полонило.

То с престола отцова высокого 

Слетели два сокола

Тмуторокань добыть

Либо Дону

Шлемами испить.

 

Но уже им крылья подрезали

Саблями половецкими,

А самих опутали

Железными путами.

 

И стемнело в третий день.

Погасли два солнца —

Игорь и Всеволод.

Померкли два багряных столпа,

А с ними молодые месяцы

Олег и Святослав

Заволоклись тьмою

И погрузились в море,

Поганым отваги придав.

 

На реке на Каяле

Тьма свет покорила.

По Русской земле

Половцы рыщут,

Точно выводок пардусов!

 

Уже напала хула на хвалу.

Уже насело насилье на волю.

Уже повержен

Див на землю.

 

И вскоре 

Готские красные девы 

Запели по берегу синего моря. 

Звеня русским золотом, 

Славят время Бусово, 

Лелеют месть за хана Шарукана.

 

А нам, дружине,

Уже не весело!»

 

Тогда уста Святослава

Изронили злато слово,

Смешанное со слезами:

«Что же вы, братья младшие, 

Игорь и Всеволод, 

Поспешили мечами вашими 

Половецкой земле 

Досаждать, 

Славу себе добывать!

 

Но не с честью вы задумали

Половца побить,

Нечестивую кровь пролить!

 

Ваши храбрые сердца

Отвагой были выкованы,

А закалены в огне.

 

Что ж вы учинили

Серебряной моей седине!

 

Я уже не вижу власти

Сильного и богатого

Ярослава, брата моего!

С черниговскими его боярами,

Шельбирами и татранами,

Ревугами и ольберами,

Могутами и топчаками!

 

Им не надо щитов, 

Сабель с ножнами! 

С ножами засапожными 

Кликом побеждают, 

В прадедову славу звоня!

 

Ну а вы, князья, сказали:

 

Помужествуем сами!

Славу прошлую похитим,

А грядущую поделим

Сами!

 

Зло не в том, 

Что стал 

И сам я стар! 

Экое диво — помолодеть! 

Старый сокол 

В линьке побывает — 

Снова высоко 

Птиц побивает 

И гнезда в обиду не дает. 

Нет князьям дела 

До моих забот.

 

Наизнанку времена вывернуты.

 

Слышно мне: у Римова 

Под саблями кричат. 

А израненному Владимиру Глебовичу 

Тоска и печаль!

 

Князь великий Всеволод! 

Не думаешь даже 

Прилететь издалека — 

Отчий престол защитить. 

Что тебе — Волга-река! 

Веслами можешь ее расплескать, 

Шлемами Дон вычерпать!

 

А если бы 

Тут ты был — 

Пошла бы раба по ногате, 

Продавался бы раб по резане!

 

Ты же можешь посуху 

Стрелять живыми шереширами — 

Удалыми Глебовичами рязанскими!

 

А ты, буй Рюрик, 

И ты, Давыд! 

Не ваши ли бояре 

В шеломах золоченых 

Плавали по крови! 

Не ваши ли храбрые дружинники 

Ревели турами ранеными 

Под саблями калеными 

В незнаемом поле? 

Встаньте, князья, 

В золотом стремени!

 

За обиду сего времени,

За землю Русскую,

За раны Игоря —

Встаньте, князья!

 

А ты, Осмомысл Ярослав! 

Восседаешь высоко 

На галицком престоле золотом!

 

Угорские горы полками подпер,

Дунай на запор запираешь,

Путь королю преступаешь!

 

И, полки послав на врага,

Твоя, Ярослав, рука

Перекидывает их через облака!

 

И течет по землям гроза твоя,

И суды ты рядишь до Дуная!

 

Ты Киеву врата отворял,

Салтанов за морями стрелял

С отцова престола золотого.

 

Так стреляй же Кончака,

Поганого кочевника!

 

За землю Русскую,

За раны Игоря,

Встань, князь!

 

Храбрый Роман и Мстислав!

Мыслью носясь на ветрах,

Правите ратное дело!

 

Вы на битву высоко летите, 

На ветрах, словно соколы, парите, 

Птицам не укрыться от вас!

 

Есть на вас железные панцири

Под шлемами латинскими!

Треснула земля во многих краях —

 

Хинова, литва, ятвяги, деремела

И половцы копья бросали, 

А головы свои склоняли

Под теми мечами харалужными.

 

Но уже для Игоря 

Солнца свет не светел, 

А древо листву не добром уронило! 

По Суле да по Роси города пылают, 

А дружины Игоря уже не воскресить.

 

Дон, князья, взывает к вам,

На бой призывает!

А храбрые Олеговичи

Поспели на брань.

 

Ингварь и Всеволод,

И трое Мстиславичей!

Соколы шестикрылые!

 

Вы-то свои владения

Мечами не добывали!

 

Где же ваши копья ляшские?

Что стало с вашими шлемами?

 

Загородите Полю ворота

Своими острыми стрелами!

 

За землю Русскую,

За раны Игоря,

Буего Святославича!»

 

Ибо не течет Суда 

Сребряными струями 

У города Переяславля. 

И Двина болотом потекла 

У Полоцка под кликом поганых.

 

И только Изяслав, 

Сын Васильков, 

Один позвенел мечами острыми 

О шлемы литовские.

 

Подрубил славу

Деду своему Всеславу,

И под красными щитами 

Литовскими мечами

Сам повержен на траву кровавую.

 

И сказал певец:

 

<Князь, дружину храбрую

Птицы оденут крылами,

Звери слижут кровь языками!»

 

Не было тут брата Всеволода,

И брата Брячислава рядом не было!

 

Ты один изронил

Жемчужную душу

Через золотое ожерелье!

 

Приуныли голоса. 

Поникло веселье. 

Трубы трубят на городницах:

 

Внуки Ярослава и Всеслава!

Склоните стяги свои!

Вложите в ножны свои

Иссеченные мечи!

 

Славу прадедов попрали

И крамолами своими

Наводить поганых стали

На землю Русскую!

 

Из-за вашего раздора

Рыщут половцы

До земли Полоцкой!

 

...На седьмом Трояновом веку

Бросил жребий Всеслав

О милой девице.

 

Был в темнице — оперся на клюку,

Исхитрился — за коней ухватился.

 

И на Киев наскочил, 

И древком копья 

К золотому престолу прикоснулся!

 

И тотчас отскочил 

Лютым зверем в полночи! 

Синей мглой обернулся в Белгороде!

 

Утром наворожил — 

Удачу добыл, 

В три удара отворил врата Новгорода!

 

Разбил славу Ярослава 

И волком прыгнул 

Прямо до Немиги с Дудуток!

 

На Немиге 

Стелют головы снопами,

Молотят харалужными цепами.

Жизни кладут на току.

Души отвевают от тела.

 

У Немиги-реки 

Берега в крови 

Не добром, не зерном они засеяны — 

Засеяны костьми 

Русских сынов.

 

Князь Всеслав 

Людям суд судил, 

Князьям города рядил. 

А сам в полуночи волком бежал, 

Хорсу путь перебегал, 

За ночь достигал Тмуторокани!

 

Ему в Полоцке колокола святой Софии

Рано поутру к заутрене звонили,

А он-то в Киеве

Звон тот слушал!

 

Хоть и вещая душа 

В двух телах его жила — 

Он часто от бед страдал.

 

Для него еще вещий Бонн

Такую припевку сказал:

 

«Ни хитрому,

Ни ловкому,

Ни хитрому ловчему

Божьего суда не миновать!»

 

О, стонать 

Русской земле, 

Коли время былое вспоминать!

 

Того старого Владимира 

К Киевским горам 

Кто бы посмел пригвоздить?

 

Ну а ныне встали 

Рюриковы стяги 

И Давыдовы — с ними — в ряд. 

Но в разные стороны летят на ветру!

И копья поют не в лад.

 

...Это голос Ярославны

Долетел до Дуная,

Словно птица-зегзица

Кличет, стеная:

 

«По Дунаю поутру 

Раным-рано полечу, 

Рукава бебряные 

Омочу в Каяле, 

Княжьи жаркие раны утру!»

 

Ярославна рано поутру стенает,

На путивльской стене причитает:   

«О Ветер-ветрило! 

Зачем, господин, 

Веешь против дружин лады милого? 

Зачем ты несешь поганые стрелы 

На легких своих крылах! 

Разве мало тебе было 

В вышине под облаками 

Веять? 

Корабли на сияем море 

Лелеять? 

Зачем, господин, 

Радость мою 

Развеял по ковылю?»

 

Ярославна рано поутру стенает,

На городской стене причитает:

 

«О Днепр Словутич! 

Ты пробил 

Каменные горы в земле Половецкой, 

Ты носил на своей спине 

До Кобякова стана 

Ладьи Святослава! 

Прилелей, господин, 

Ладу моего ко мне, 

Чтобы слез не посылала 

На море рано!»

 

Ярославна рано поутру стенает,

На путивльской стене причитает:

 

«Светлое, тресветлое солнце! 

Всех ты ласкаешь, 

Почему же 

Палящие лучи простираешь 

На воинов милого мужа? 

Жаждой в безводном поле 

За что, владыко, луки им стянуло! 

Тоской колчаны заткнуло!»

 

И в полуночи море плеснуло.

Смерчи идут во мгле.

 

Это князю Игорю

Господь путь указывает

Из земли Половецкой

К Русской земле,

К отеческому престолу.

 

Гаснут вечерние зори. 

Игорь спит,   

Но не спит! 

Игорь мыслью поля измеряет 

От великого Дона 

До малого Донца!

 

Овлур за рекой свистнул —

Коня в ночи подзывает.

Знак подает князю Игорю,

А тот уже наготове!

 

Стукнула земля.

Травы всшумели,

Вежи половецкие

Вспять полетели!

 

А Игорь поскакал 

Горностаем к тростникам, 

Белым гоголем на воду упал. 

И вскочил на спину быстрого коня, 

И волком с него соскочил, 

И к излучине Донца поскакал, 

И соколом под тучами полетел, 

А гусей-лебедей он бил 

К завтраку, обеду и ужину!

 

Коли Игорь

Полетел соколом,

Овлур волком

Побежал по полю.

 

И студеную росу

На бегу отрясали,

И борзых своих

Коней загнали.

 

И сказал Донец:

 

«Внемли, Игорь-князь!

Немало тебе величия,

А хану Кончаку огорчения,

А Русской земле веселия!»

 

А Игорь говорил:

 

«О река Донец!

И тебе немало величия!

 

Ты лелеял меня 

На волне поутру, 

Ты стелил мне зеленую траву 

На серебряных своих берегах 

И теплыми туманами укутывал

Под сенью дерева зеленого.

 

Ты стерег меня

Гоголем на воде,

Чайками на струях,

Чернядьми на ветрах...

 

Не так ли тощая Стугна,

Худая струя, 

Чужие выпила ручьи —

Раскинулась к устью!

И подстерегла она

Князя Ростислава!

 

Там на темном 

На днепровском берегу 

Мать Ростислава плачет 

В печали по юному князю. 

Увяли цветы от жалости, 

А дерево с грустью 

К земле преклонилось».

 

...А не сороки то стрекочут —

Вслед за Игорем скачут

Гзак и Кончак.

 

Вороны тогда не каркали,

Галки примолкли.

Сороки не трещали,

Полозы переползали!

 

Только дятлы перестуком

Путь к реке указывают!

Соловьи веселой песней

Свет предсказывают!

 

Гзак промолвил Кончаку:

 

«Если сами

Сокола не поймаем,

Золочеными стрелами

Соколенка расстреляем».

 

А Кончак промолвил Гзаку:

 

«Если сами

Сокола не пленим,

Красною девицей

Соколенка пленим!»

 

И так сказал Кончаку Гзак:

 

«Если пленим его

Красавицей девицей,

Расстанемся и с ним,

И с красавицей девицей!

 

И начнут опять

Птицы нас клевать

В поле Половецком!»

 

...Скажут Боян и Ходына,

Святославовы песнотворцы, 

Старых времен Ярослава — Олега

Великокняжьи любимцы:

 

«Голове без плеч — тяжело.

Обезглавленному телу — тяжко,—

Так и Русской земле без Игоря!»

 

Солнце светится на небеси —

Игорь-князь на Руси!

 

Девицы запели на Дунае —

Голоса до Киева вьются!

 

Игорь едет вниз по Боричеву взвозу

К церкви Пирогощей Богородицы!

 

Страны рады — грады веселы!

 

Пели мы славу князьям былым,

Придет время — споем молодым:

 

Слава Игорю Святославичу, 

Буй-туру Всеволоду,

Владимиру Игоревичу!

 

Будьте же здравы, князья и дружины,

Кто встал за христиан

Перед ратями чужими!

 

Князей восславим, 

А дружину помянем — 

Аминь.

 

1978

 

 


    Автор проекта и составитель - Александр Петров (Россия)

 Студия "Мастерская маршала Линь Бяо"

 Copyright (С) 2000-2002 by Alexander Petrov (Russia). All right reserved.       Webmaster: petrov-gallery@yandex.ru

 


Hosted by uCoz