ПОСЛАНИЕ КЛИМЕНТА СМОЛЯТИЧА

 

ПОСЛАНИЕ, НАПИСАННОЕ КЛИМЕНТОМ, МИТРОПОЛИТОМ РУССКИМ, СВЯЩЕННИКУ ФОМЕ И ОБЪЯСНЕННОЕ АФАНАСИЕМ-МОНАХОМ

 

 

    Господи, благослови, отче!

    Прочтя письмо твоей милости, хотя и с медленьем, восхитился я, и, попутно в память свою углубясь совершенно, был изумлен я благомыслием твоим, возлюбленный мне о господе брат Фома! Есть в письме твоем дружеское порицание нашему тщеславию, и о том с удовольствием прочел я перед многими свидетелями и пред князем Изяславом твое преславное ко мне послание. И хотя осознал я причину, по которой ты пишешь, ты, любимый, не строго суди это, составленное для тебя мое послание. Говоришь ты: «Прославляешь себя писанием, философом себя почитая», но тут и сам себя обличаешь: когда я тебе так писал? Не писал и писать не хотел! Говоришь мне: «Философию излагаешь»,— и это совсем несправедливо ты пишешь, будто, оставив Священное писание, излагал я Гомера, и Аристотеля, и Платона, которые средь греческих столпов славнейшими были; если же и писал, то не тебе, а князю, да и то не часто. А коли огорчен ты, что тебя я затронул, бог свидетель, не испытывал я твоего благомыслия, но только открыто писал все, в чем не мог разобраться. И напрасно сравниваешь меня с учителем своим Григорием, когда говоришь, что «с Григорием беседовал я о душевном спасении», — но разве я порицал или укорял Григория? Еще и признаюсь, что не только праведен он, но и преподобен, если дерзко сказать — то и свят он! Да и к тому же, если он не учил тебя, то не знаю, откуда хочешь поручившиеся тебе души наставлять, ибо Григорию и тебе многое не известно. Но удивительно говоришь ты мне: «Прославляешься», а я объясню тебе, кто такие славолюбцы — которые присоединяют дом к дому, и села к селам, изгоев, и общинников, и борти, и пожни, и поля, и пустоши,— но от них-то я, грешный Клим, как раз и свободен; вместо домов, и сел, и бортей, и пожен, людей же и изгоев у меня земли четыре локтя, чтобы вырыть могилу. Эту гробницу видели многие, если ж ее вижу каждый день по семь раз, не знаю, с чего промышлять мне о славе,— ведь нет мне иного пути до церкви, кроме гробницы. Захотел бы я славы, то, по словам Златоуста, не диво: многие богатство презрели, славы же — ни один, и прежде искал бы я власти по силе своей. Но только, постигший сердца и души, ведает он один, как молился я, чтобы избавиться власти! Однако все по божьему усмотрению, и коли случится — нелепо ему сопротивляться. Поэтому, милый, ответа тебе не даю, но на вопрос обращаю твое внимание: не пристало ли тщательно вникать в божественное Писание? Последуем блаженному Соломону, сказавшему в притчах: «Если обопрешь око свое на него, ни с кем не сравниться тебе». Уже Соломон, славы ища, так пишет! Или: «Премудрость создала себе храм и воздвигла семь столпов»; а то, славы ли себе ища, говорит Соломон: «Вот премудрость создала себе храм». Премудрость — это божество, а храм — человечество, ибо, как в храм, вселился бог в плоть человеческую, которую принял от пречистой владычицы нашей богородицы истинный наш Христос бог. Что же касается «утвердив семь столпов» — это значит семь соборов святых и богоносных наших отцов.

    Что же касается этого Давида, будто «возлюбили рабы твои каменья, и о прахе его жалеют» — да о прахе ли бог отец или о камне говорит? Если позволишь мне, любимый, истолковать,— камень и есть прах. Ибо вот бог отец об апостолах говорит, если вчитаться в Книгу Бытие, у свидетеля бога, Моисея: «Ибо сказал господь бог: вот Адам стал как и мы, как один из нас, и теперь, не простирая руки, пусть возьмет от дерева жизни» — не то ли это, что читаю я тщеславия ради? <...>

     Но, однако, не перегружайся прегрешеньями нашими, как изрекают некие, в конце пути которых — печальная гибель, но лучше сам облегчи от бремени тяжкого нашу спину, ибо ревностен бог: не даст славы своей никому, кто вступает с ним в спор, изгонит вместе с творящими беззаконие. Нет же неправды у бога; добавлю я: и не будет! Ибо испытает сердца и души, так как праведен бог. Рассуждать нам следует, дорогие, и понять. Посмотри-ка, вот как огонь, высекаемый камнем и выходящий из дерева, возникает и разгорается под плотскими руками человека, но стоит лишь силу огню увеличить в горенье, взгляни: любая, в человеческом искусстве чистейшая вещь, брошенная в огонь, очищается; так золото или серебро, если содержит в себе грязные примеси, помещенное в искусный огонь, выжигается огненным пламенем, и так очищается внесенное золото и серебро, возвращаясь положившему его чистым и нерушимым, тогда как ненужная примесь бесследно исчезнет. Если же так, то огонь — вещество, сотворенное богом на службу умному и рассудительному, одаренному словом человеку. <...>

    Вот же и в Евангелии отмечает господь наш Иисус Христос, говоря: «Некий человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду и изранили его», ибо Иерусалим понимается как Эдем, Иерихон же — как мир. Некий же человек — это Адам, разбойники — бесы, обманом которых лишился Адам боготканых одежд; раны же, понимай, — грехи. Какую философию я изложил — не пойму. Христос сказал святым ученикам и апостолам: «Лишь вам дано знать тайны царства небесного, прочим же — в притчах»,— это ли, милый, философия, которою и ищу я славы у людей? Как описали евангелисты чудеса Христовы, хочу я понять правильно и сердцем. Что мне видеть под дочерью Иаира? — спрашиваю я справедливо, и отвечает мне: то-то и то-то. Что мне понимать под дочерью хананеянки? — хочу я сердцем понять. Что значит: кровоточивая? — ищу я значения слова; что такое «пятью хлебами и двумя рыбами»?—спрашиваю я евангелиста; что такое засохшая смоковница? — спрашиваю о значении слова; что в этой вдове, бросившей два медяка на святилище? и умоляю, чтобы лишенная света душа моя стала этой вдовицей и бросила два медяка на святилище: плоть — целомудрием, душа же — смиреньем; что мне в ловле рыб — и спрашиваю евангелиста; как понимать исцеленье расслабленного, хочу я знать верно. Все эти божественные господа нашего Иисуса Христа явления и чудеса, которые в святом Евангелии поминаются, по воле своей я напомнил,— те, что святые и божественные отцы наши, подражая словам господним, добавили, чтобы объяснить и растолковать то и это. Очень полезно, и хорошо, и похвально, и не столь чудесно и славно, сколько верно все то, что господь наш, на деле чудеса и явления совершив, показал воскрешение дочери Иаира, бывшею мертвой совсем и лишенной души; если же вспомним дочь хананеянки и кровоточивую, пять хлебов и две рыбы, и засохшую смоковницу, или эту вдовицу, бросившую два медяка на святилище, или ловлю рыбы, или исцелевшего расслабленного,— все это так действительно было, как говорит Евангелие, ибо господь наш не притчею, но делом божественные свои явления и чудеса показал.

  <...> Все, что сказал я тебе, изрек Соломон, пока семь частей, а потом и восьмую. Изучая все это со тщаньем, назовешь ли ты это тщеславием, милый? Вспоминаю я снова названного тобою учителя Григория, которого я, не стыдясь, назвал и святым. Но, не осуждая его, скажу по правде: Григорий знал альфу, как и ты, и виту, хоть и всю, письмо в двадцать четыре буквы. А знаешь, есть люди, и я их видел, которые могут сказать альфу, чтоб не солгать, на сто, или двести, или триста, или четыреста, а виту — также. Размышляй, милый, размышлять надлежит и знать, как все существует, и управляется, и совершенствуется силой божьей: никакой нет силы, кроме силы божьей, никакой нет помощи, кроме помощи божьей, ибо все, как сказано, что пожелал он, все создал на небесах, и на земле, и в море, во всех безднах, и прочее.

   <...> Очень, брат, удивляюсь я, чего достиг с тобою Григорий, если обо всем том не дал тебе и представления, вот уж дивлюсь!

<...> Изложил я шестнадцать рассказов, удивительных и похвалы достойных, которые не даются в церковном чтении из-за величия мысли и глубину, за сокровенный смысл и глубокий.

 

 

 

 

 


    Автор проекта и составитель - Александр Петров (Россия)

 Студия "Мастерская маршала Линь Бяо"

 Copyright (С) 2000-2001 by Alexander Petrov (Russia). All right reserved.       Webmaster: petrov-gallery@yandex.ru

 


Hosted by uCoz