СЛОВО О ТОМ ЖЕ ВЕЛИКОМ КНЯЗЕ БОРИСЕ АЛЕКСАНДРОВИЧЕ

     Желает мое сердце, и о том молитва моя к богу,— бог тому свидетель, что я не лгу, — хочу вам поведать истинные вещи,  не неведомые нам; но хорошо вам известные. Ведь древние мудрецы, сочиняя повести, одно почерпали из того, что было еще до них написано, другое сами слышали, а иное и видели. Также и многие летописцы писали о том, чего они сами не видели, а только слышали об этом, ибо многое происходило в дальних краях — в Аравии, в Персии, в Мидии, в Риме. И это все описано, не будучи увидено, только услышано. Так же написаны и древние Книги Царств, как кому бог на сердце положил о том, каков был каждый из царей — справедливый, или воинственный, или благообразный, — чтобы каждый народ, сколько будет в нем поколений, величал своего царя и чтобы вспоминал о тех царях, читая о них. А я — очевидец святому тому делу, о котором хочу вам поведать не от других услышав о нем, но сам все видев. Тому, кто желает создать царский венец, следует сбирать драгоценные каменья, и нельзя ему смешивать светлых тех камней с темными камнями или с чем-нибудь другим. Если же смешает, то лишит красоты то светлое сияние и обезобразит всю красоту венца того. И узнав и рассмотрев все это, мы помыслили в себе и решили: раз прежние мужи писали о прежних царях, не помышляя получить от них какую бы то ни было честь, а только ради памяти из рода в род, то не подобает, скажу, и нам предавать забвению благочестие великого князя Бориса Александровича. Сплетем же ему как бы золотой венок, не привнося ничего от себя самих, а только из добрых его деяний. Если и весьма худо будет наше плетение по сравнению с величием его княжения, то при этом хотя бы подадим ему от многого малое, как та вдовица две свои лепты.

     Ибо княжит он в своей отчине, в богоспасаемом городе Твери, и княжение его тихо и безмятежно, а власть его возросла, и бог укрепляет его и споспешествует ему на отеческом престоле, и преуспевает он во всяком деле, так что и во многих государствах с завистью говорят о его успехах. Но великий князь Борис Александрович запечатлел в своем сердце слова Священного писания, гласящие: «Богатство если течет вам в руки, — не прикипайте сердцем к нему». И чем больше стекается к нему счастья, тем больше пребывает он в смирении и, стремясь к миру со всеми странами, воздает хвалу богу, говоря: «Боже, насытил меня земными благами, не лиши меня и небесного царствия».

     Всеблагой же бог, не желая зла, но желая показать свою милость к любящим его (ибо которого сына отец бьет, того и милует), восхотел еще больше прославить его и испытать, как золото в горне, для того, чтобы обрести его достойным себя, и еще — для того, чтобы не возносился, а то за все годы княжения своего не испытал он никакого зла, только принимал от всех земель великую честь и многие дары. Об этом сказал, молясь, великий Павел: «Да дастся мне мучитель, чтобы не превозносился я, да сделаюсь сосудом избранным бога». Почему сказал так? Потому, что вознесен был высоко, но никак не хотел этим возгордиться, а еще больше смирился.

     И бог, любя великого князя Бориса Александровича, послал на него беду, дабы не возгордился он тем, что возросла власть его и простерлась слава имени его до дальних стран. Ибо, скажу я, не случалась такая беда уже много лет ни в одном из многих городов, но пришла к великому мужу и искусила великого.

     И, как сказано в царских летописцах, подобные незабываемые пожары бывали при царе Юстиниане Великом и при царе Феодосии Великом. И так же при великом нашем князе Борисе Александровиче такой великий и незабываемый пожар случился в великом городе Твери, что не уцелело даже основание городских стен. И этот пожар случился в 6957 (1449) году. Учинилось таковое наказание от владыки Христа.

И великий князь Борис Александрович пошел после того великого пожара в тот бывший город ко святому Спасу. И увидел погоревшими многие церкви и многие дома с товарами. И наполнились очи его слезами, и он, воздыхая из глубины сердца, сказал: «Владыко предвечный, Христе царю, помилуй меня пречистой твоей матери молитвами! Не дай мне пребывать в унынии! Ибо ничто не совершается без тебя, ни дело, ни слово. Как ты повелеваешь, так и бывает. Да будет воля твоя! Как тебе угодно, так пусть и будет. Благословенно имя твое ныне и вовеки». И пришел в это время епископ того города, и стал поучать его словами из божественного Писания, что не следует сокрушаться о случившихся несчастьях. И напоминал ему о прежних царях и пожарах: какова была к ним милость владыки, и каково было их благочестивое терпение. Также и слова пророка Давида приводил ему: «Многие скорби выпадут на долю праведным, но от всех избавит их господь», и еще: «Ненаказанные, вы — не сыновья», и еще: «Если претерпеваете наказание, то как сыновья становитесь богу». И великий князь Борис Александрович проливал из очей потоки слез, словно воду из источника, и утешался святительскими словами. И сам отвечал ему с великим смирением: «Все это за грехи наши». И поминал ему того же Давида, говоря: «Многие раны грешному. Но знаю, что уповающий на господа обрящет милость его».

     Мы же все это ради того напоминаем вам, что хотим показать великое его смирение, и разум его великий, и нрав его, полный кротости. Был он как князем и воеводой, так и пастырем овцам, скажу я вам. Ибо когда вижу его твердо стоящим за дом святого Спаса, тогда зову его князем и военачальником. А когда вижу его о людях пекущимся, тогда пастырем его именую. Когда же вижу его приходящим к церкви божией, тогда именую его истинной овцой стада Христова.

     И спустя два или три дня после тех скорбных событий пришло такое известие, что не хотелось даже и верить ему, — о том, что король великопольский и краковский и великий князь литовский Казимир со всею силою и со множеством людей из разных земель идет на дом святого Спаса и на великого князя Бориса Александровича.

     Тогда княжил в Новгороде недруг великого князя Бориса, князь Дмитрий, именуемый Шемяка. И в это же самое время захотел и он отнять часть порубежной земли великого князя Бориса Александровича. А была та земля многонаселенной. И когда услышали люди невеселые те вести, то стали помышлять об уходе в другие города, а кое-кто и к бегству готовиться. И стали приходить люди к великому князю Борису Александровичу и советовать ему, чтобы шел он в другой город, говоря ему: «Есть обычай у многих государей, — когда случится какой-либо пожар, переходить в другие города н пребывать там. Ныне же поднялись на тебя столь великие силы, а ты хочешь оставаться здесь, без городских стен». Но великий князь Борис и слышать о том не хотел, а сказал: «Не будет того. чтобы я, оставив дом святого Спаса, пошел в другой город. Какую славу приобрету я тем? Бог нам прибежище и сила, помощник в скорбях, обступивших нас сильно. Будем уповать на господа и не ослабнем. Разве не читали мы в Писании: «Надеющийся на господа, как гора Сион, не подвигнется вовеки»? Кто возымел упование на господа, тот достойнее изо всех скорбящих. И разве не слыхали мы о великом мученике Христове Димитрии, как говорил он о своих людях: «Господи, если ты погубишь их, то и я с ними погибну»? Будем же и мы подражать мученику Христову Димитрию и призовем его на помощь. Если и случится мне положить свою голову за дом святого Спаса и за всех людей, то радостно возблагодарю за это бога и пречистую его матерь. Но не будет того, чтобы я отсиживался в городе, а люди бы мои были в плен ведомы. Выберите себе город, и я оставлю вам в нем святителя и свою княгиню. А сам сяду на коня, и что богу угодно, то и будет». И стал вооружаться, и послал по всех своих князей и бояр, и также послал за братом своим младшим, за князем Иваном Андреевичем. И тот скоро пришел к нему со многими людьми.

     И услышал о том литовский король Казимир, что идет ему навстречу великий князь Борис, не боясь его козней и бранных речей, желая попрать его гордыню милостью божией и молитвами пречистой богоматери. И повелел король своим порубежным воеводам замириться с воеводами великого князя Бориса Александровича, и стали воеводы великого князя Бориса Александровича обсуждать условия мира с литовскими воеводами. И дошла та весть до великого князя Бориса, что литовские воеводы хотят мира с его воеводами, и он не только повелел воеводам замириться между собой, но еще послал и к королю своих послов; и король с великою радостью принял мир, и разошлись каждый восвояси. Милостию божией, и молитвами пречистой богоматери, и здравием государя нашего, великого князя Бориса Александровича была спасена Тверская земля от их нашествия.

     И подобает нам так воскликнуть: «О великий ум, о промысел человеческий! О дивные и славные дела: пастух молчит, а овцы волков одолевают!» Вооружался на врагов великий князь Борис Александрович, а его воеводы мир заключили. Не оружием прогнаны волки, никем не стрелянные, а возвратились восвояси. Сами начали войну, и сами вспять повернули. Не повелел им того человеческий голос, но собственная совесть изобличила. И вскоре, как паутина, распались. А великий князь Борис Александрович остался, как твердый камень, неподвижно стоять в доме святого Спаса и в своей отчине, в великом княжестве тверском.

     И мы скажем ему так: «Радуйся, новый страстотерпец, таковые беды принявший, как никто иной! Радуйся, воин, прогнавший таких волков не оружием, ни стрелами, а великим своим разумом!»

     И великий князь Борис Александрович, воздав хвалу богу и пречистой его матери, стал держать совет со своим епископом и со своими князьями и боярами о том, чтобы восстановить разрушенный город. И все, что ни есть, люди радостно с этим согласились. И в короткий срок был поставлен тот город заново, и все люди радостно ликовали, говоря: «Многая лета тебе, великий князь Борис Александрович! Ты ограждаешь стенами города, и тебя самого ограждает господь Иисус Христос. Ибо и в прежние годы не видели мы так прекрасно устроенного и украшенного города Твери, каким видим его ныне».

     Но помышляю о силе веры отца его, великого князя Александра, бог направляет его в том мире, и наследие его наполняет всю землю. Сказано: «Излюблена богом держава твоя, и распространилась слава о христолюбивых делах твоих по всей вселенной, и по всей земле, и во все ее концы».

     И со всех земель приходили к нему, и великие дары приносили к нему. То из столичных городов, а то и из Рима. И не только от правоверных царей великую честь и великие дары принимали, но и от неверных царей. И об этом я не от другого кого слышал, но сам был очевидцем того, как пришли послы из далекой земли, из Шаврукова царства, о которых даже и не слыхано в нашей земле. Такое имя у той орды, что нашим устам и не произнести его из-за большой его длины. И принесли многие дары к великому князю Борису Александровичу: дорогие камчатные ткани и чудные атласы. Я же, грубый невежда, не дошел до того места, где можно бы было сосчитать их число. Только видел много тюков, перетаскиваемых людьми. Одни говорят, что восемнадцать камчатных тканей, а другие, — что двадцать семь. Но я не видел, каково их число, только видел: много. И еще дали многие дары князьям и боярам. И великий князь Борис воздавал им в ответ великую честь не только за дары, но и за великие труды, ибо пришли из столь далекой земли и со столь многими дарами, и шли из своей земли до великого князя Бориса Александровича девять месяцев.

     Помогайте же и вы мне. По правде узнайте о чести и славе великого князя Бориса Александровича. Чем только не стяжал он себе чести и славы! Видите, как строит он прекрасные села, созидает города, пасет и оберегает благословением Ивана и Александра, как рукою Моисеевою и Аароновою, богом покровительствуемый город Тверь. И да умножит всеблагой, в троице славимый бог годы жизни великого князя Бориса Александровича и пошлет тишину его правлению, чтобы и мы в его государстве жили тихо и безмятежно ныне, и всегда, и во веки веков.

О ТОМ ЖЕ ВЕЛИКОМ КНЯЗЕ БОРИСЕ АЛЕКСАНДРОВИЧЕ СЛОВО ИЗ ЛЕТОПИСЦА ВКРАТЦЕ. ГОД 6953 (1445)

     Был некто из рода великих князей московских, по имени Дмитрий, прозванный людьми Шемякой, сын князя Юрия Дмитриевича. И держал он мир с великим князем Василием Московским, а также, надо сказать, и с великим князем Борисом Тверским. И получал от них честь великую и многие дары. И не помня любовь их к себе, дыша, как ехидна, гневом, захотел он погубить старшего своего брата, великого князя Василия, что и сотворил. Пришел из города Углича, и напал внезапно на город Москву, и взял его. И с ним брат его, князь Иван Можайский. А великий князь Василий был тогда в монастыре святой Троицы, что зовется Маковец, в обители старца Сергия. И князь Дмитрий, не убоявшись крестного целования и не вспомянув о любви к себе великого князя Василия, послал туда своего брата, князя Ивана, и повелел взять его. А перед тем поклялись с крестным целованием и грамоту с клятвой подписали между собой, вписав в нее старца Сергия поручителем, что никакого зла не будет замышлять брат на брата. Но князь Дмитрий крестное целование забыл и поручителя, старца Сергия, предал. И, схватив без вины великого князя Василия, привел его на Москву, и ослепил, и послал его в заточение в упоминавшийся прежде город Углич, с великою княгинею его Мариею, а сам сел на великое княжение. И не вспомнил пророческих слов: «Что, сильный в злобе, замыслил неправду! Накажет тебя за это бог, отторгнет тебя от селения твоего и корень твой от земли живущих!» Что и сбылось. И в ту же зиму послал он в Галич великую княгиню Софью; а дети великого князя Василия, князь Иван и князь Юрий, побежали в Муром, и с ними много князей и бояр, и остались в Муроме. 

     И в ту же зиму бежал в Литву князь Василий Ярославич, шурин великого князя Василия, ибо стал бояться и он такого же убийства.

     И в ту же зиму, по прошествии немногих дней. послал князь Дмитрий рязанского владыку Иону и коломенского владыку Варлаамия в Муром, к детям великого князя Василия, зовя их в Москву и говоря: «Приходите на Москву, к своему отцу. А что случилось, того уж не воротишь. А отца вашего я хочу жаловать, а вам уделы вручу, какие захотите; а порукой во всем том владыки, коих послал к вам». И они, подумав и поверив его словам, а еще больше словам святителей, сказали про себя: «Если сей пожелает один княжить, то прибавит тем зло ко злу, и если и нас захочет убить, то пусть будет воля господня». И пошли к Москве, полагаясь на крестное его целование и надеясь получить от него обещанное им. А он и в уме не держал такового обещания, и не убоялся крестного целования, и не устыдился святительских слов, и не вспомянул сказанного: «Что за польза в том, чтобы приобрести весь мир, погубив при этом душу». И когда те дети великого князя Василия пришли к нему, то он, схватив их, как незлобивых младенцев, послал в тот же преждеупомянутый город Углич в заточение. И возжелал быть один самодержцем, не ведая того, что бог кому хочет дать власть, тому и дает.

     А бог им и нечто лучшее уготовал. В 6954 (1446) году схватили и послали великого князя Василия вместе с княгинею и детьми из прежденазванного города Углича в еще худшее заточение, губительное для всех людей, а именно — в город Вологду, стоящий неподалеку от Студеного моря. И там ему повелели жить.

     И в ту же зиму князь Дмитрий послал посла своего к великому князю Борису Александровичу, говоря так: «Случилось, брат, в нашей земле, что брат наш, великий князь Василий, принес татарам целование, чтобы предать им твою отчину, великое княжение тверское, и наши отчины тоже. И мы, обсудив это со своими братьями и со всей землею, схватили великого князя Василия. И о том возвещаем тебе, чтобы и ты помогал нам защищать христиан, а также и свою отчину».

     И великий князь Борис Александрович тотчас же послал своего воеводу, князя Андрея Дмитриевича, наказав ему разузнать истину о великом князе Василии, а сам проливал слезы. И, вдохновлен милостью спасителя бога, пожелал вступиться за своего брата, великого князя Василия, и поступил так, как некогда Ярослав.

     И в ту же зиму послал великий князь Борис в Вологду наместника своего кашинского, князя Феодора Шуйского, за своим братом, за великим князем Василием. И сказал свое слово громко, обращаясь ко всем людям: «Да будет вам ведомо, на то, конечно, воля божия, но хотим мы в единстве быть: Борис и Василий, Василий и Борис». И донеслось то слово и до Московской земли, и все люди, князья и бояре, от знатных до простых, узнав, что объединяются оба эти военачальника, воспарили, как орлы, и, как пчелы, полетели на скопление цветочное. Со всех сторон стали стекаться люди в дом святого Спаса к великому князю Борису Александровичу, и он принимал их, и упокоивал их, и утешал их, и помогал им, кто в чем оскудел, ибо написано: «Ваш избыток восполнит чужой недостаток». И отпускал их всех к своему брату, великому князю Василию.

     Мы же к прежнему возвратимся. Упомянутый прежде князь Феодор Шуйский, придя на Вологду к великому князю Василию, возвестил: «Брат твой, великий князь Борис Александрович, передает: «О брат, великий князь Василий, сотворилась в нашей земле такая беда, и больше всего над тобой, над нашим братом, какой от начала века и доныне никогда еще не бывало. Ныне милостью божией за твою, моего брата, любовь ко мне послали мы к тебе, как себя самого, посла нашего, чтобы шел ты в дом святого Спаса, а в мою отчину. А мы с божией помощью, сколько станет сил, будем защищать тебя». И, услышав это, великий князь Василий вздохнул из глубины сердца своего, прослезился и сказал: «Воздам хвалу всещедрому и милостивому богу и его пречистой матери за добродетель моего брата, великого князя Бориса, что не оставил меня пребывать в скорби сей. Ведь и раньше, когда приходил на меня дядя мой, князь Юрий, со своим сыном, с тем же князем Дмитрием, и изгнал меня из моей отчины, со стола моего, ни у кого не нашел я прибежища, кроме как в дому святого Спаса, у брата своего, великого князя Бориса Александровича. И он упокоил меня».

     Великий же князь Борис плакал о своем брате, великом князе Василии, и о падении государства его. А великий князь Василий плакал от любви и милосердия к нему брата его, великого князя Бориса. Великий же князь Борис плакал о том, что прежде видел брата своего, великого князя Василия, красивым и благообразным, украшенным властительским саном, а ныне — уничиженным и обнищавшим, поруганным своими же братьями. И великий князь Василий снова и снова проливал слезы, вспоминая надругательство над собою братьев своих, потерю престола и любовь к себе великого князя Бориса. И плакали оба долгое время.

     Также и великие княгини, великая княгиня Анастасия с великою княгиней Марией, обнимались друг с другом и плакали неутешно. И многие люди, видя таких государей плачущими, проливали из очей потоки слез. И проплакав долго, взяли оба князя друг друга за руки и пошли к вечерней трапезе. Также и великая княгиня Анастасия с великою княгинею Марией, взявшись тоже за руки, пошли к той же трапезе и сели есть. Но в то время, когда следовало им есть и пить н веселиться, тогда они вместо веселья слезы проливали. Великий князь Борис плакал, обнявшись со своим братом, великим князем Василием. Также и великая княгиня Анастасия, обнявшись со своею снохою, великою княгинею Мариею, плакали обе; и не было им утешения, только слова пророка Давида: «Претворил плач мой на радость».

     В ту же зиму послал великий князь Борис посла своего Ивана Давыдовича в Москву, ко князю Дмитрию, повелевая ему отступиться от великого княжения и отдать его великому князю Василию и сыну его, князю Ивану, и великую княгиню Софью веля ему отпустить и от наказания избавить. И князь Дмитрий был готов отпустить великую княгиню и от наказания избавить, но отступиться от великого княжения он не желал.

     И в ту же зиму, не по многих днях, пошел князь Дмитрий Юрьевич, именуемый Шемякой, собравши все свое воинство, от Москвы на Волок, сказав людям так: «Иду на великого князя Василия. А ежели станет за него князь Борис, то и на Бориса пойду». И кто не подивится такому велеречию: еще и одного не одолел, а уже о втором похваляется. А княгиню свою послал в Галич и Москву осадил.

     И в ту же зиму послал великий князь Борис на Волок ко князю Дмитрию посла своего, Александра Садыка, возвещая следующее: «Так говорит великий князь Борис: «Что захватил отчину брата моего, великого князя Василия, а мою опустошаешь?! Следует тебе идти в свою отчину и оттуда бить челом брату моему. А не пойдешь прочь, тогда я пойду со своим братом на тебя»; и дал ему срок неделю.

     Он же и срока не выждал, и бросился в бегство неподготовленными дорогами. А посланца великого князя Бориса взял с собою, потом же отпустил его с почестями и с челобитьем к великому князю, прося у него самого прощения и ходатайства за себя перед братом.

     И в ту же зиму, не по многих днях, послали: великий князь Борис — своего воеводу Льва, а великий князь Василий — своего воеводу Плещеева — к Москве. И дивно: небольшим числом, в девяносто или сто человек, освободили город, и захватили наместника, и овладели городом. А ведь в городе том находилось несколько десятков тысяч человек. Но никто не посмел руки поднять на таковых государей.

     И, в ту же зиму, через несколько дней, пошел великий князь Борис, собрав все свое воинство, на князя Дмитрия. А с ним его брат, великий князь Василий, вышел из славного города Твери. И за тридцать поприщ до городка под названием Редына пришла весть о том, что-де князь Дмитрий побежал в дальнюю часть страны. И великий князь Василий стал уговаривать великого князя Бориса возвратиться, поскольку князь Дмитрий уже повернул вспять и бросился в бегство. Но великий князь Борис обещался стоять до смерти за великого князя Василия. И когда все же умолен он был им, тогда воздал ему, брату своему, великому князю Василию, великую честь и многие дары и отпустил его княжить в его пределы.

     И пожелал великий князь Василий пойти к городу Угличу, бывшему местом княжения Дмитрия, а его — узилищем. И великий князь Борис отпустил с ним сильных и крепчайших своих воевод, Бориса Захарьича с братом его Семеном Захарьичем, и с ними множество воинов, и совершили они переход за немного дней. И когда подошли под преждеупомянутый город Углич, не захотели горожане отворить города, И великий князь Василий послал сказать великому князю Борису: «Без тебя, брат, не отворится мне и малый город». И великий князь Борис послал к нему своего сына боярского и вместе с ним пушечника с пушками, по имени Микула Кречетннков. Таков был этот мастер, что не найти подобного и среди немцев. И когда привезли пушки, тогда воеводы великого князя Бориса Александровича, Борис и Семен, служащие как добрые и храбрые воины государю своему, великому князю Борису Александровичу, стали готовиться к предстоящей брани, а пушки поставили у самой городской  стены и приказали стрелять; сами же двинулись на приступ, и все москвичи дивились их отваге, и дерзости, и великому их ратному искусству. И горожане, увидав отвагу сынов тверских и твердость великого князя Василия, исполнились страха и отворили город. И великий князь Василий, не сотворив никакого зла тому городу, умиротворил их и занял  город. И пошел за своим недругом, князем Дмитрием, к  Ярославлю, и вместе с ним воеводы великого князя Бориса Александровича, Борис Захарьич и Семен. 

     В ту же зиму задумал государь наш, великий князь Борис Александрович, вернуть потерянную драхму, собрать тех, кто был разлучен, и соединить их в единое стадо, чтобы был один пастырь, иными словами, пожелал пойти к городу Ржеву. И так и сделалось. И послал впереди себя своих воевод, князя Дмитрия Федоровича и Григория Никитича. Жители же Ржева не только не захотели отворить городских ворот, но даже стали, показывая свою смелость, выходить из города и биться с воеводами великого князя Бориса. И воеводы великого князя одних из них побивали, а других просто ловили и отсылали к великому князю Борису Александровичу, прося самого его, государя, подступить к городу, так как великий князь Борис сам не пожелал пойти к тому малому городу. Но городок тот хотя и мал, но крепок н снабжен множеством укрепительных сооружений.

     Великий же князь Борис Александрович решил поехать себе на потеху в обычное, как и прежде бывало, ежегодное свое путешествие в свой город, называемый Опоки. И проходя неподалеку от того города Ржева, о котором прежде шла речь, так, что виден был город, послал он своего боярина Константина Константиновича ко ржевичам, повелевая им отворить город, сказав при этом следующее: «Прадедина это наша, а коим образом завладели ей наши братья, великие князья московские, неведомо. Нынче же милостью божией наше нам отдают. А вы для кого удерживаете город сей?» Но ржевские смерды, как глухие аспиды, затыкали уши свои, не желая слышать речей государевых, и все больше укрепляли город свой и самих себя. И стали сами сжигать свои посады. 

     И узнав об этом, великий князь Борис Александрович послал своих воевод, Данилу Григорьевича, и Карпа Федоровича, и многих других воевод, веля им тушить пожары в посадах и останавливать горожан. И они, подойдя, стали под городскими стенами. И теперь уже никто не смел выйти из города. 

     А поутру пожелал великий князь Борис посмотреть на город, И поехал к городской стене с немногими людьми, и, не желая быть узнанным жителями того города,  поехал тайно. И, скрываясь, обнаружил себя еще сильнее, как луч перед солнцем, как заря перед рассветом. Ибо, увидав государя. многие из людей сбежались к нему, а некоторые из них бросались ниц с коней. И сколько ни отгоняли их, еще больше их сбегалось. Великий же князь Борис Александрович. как солнце, сиял посреди других людей. Ведь сказано: «Не может город укрыться, наверху горы стоя». Так же и сей прославленный государь, великий князь Борис Александрович, не может утаиться при таком великом могуществе. Как луна в ночи, так же и он светится посреди людей. 

     И, осмотрев тот упомянутый прежде город Опоки, в понедельник утром выступил сам великий князь Борис Александрович со множеством князей и бояр на город Ржев. И столь было чудно зрелище, что все люди дивились премудрости и храбрости славного того государя: так снарядил он полки, что и тот, кто с младых ногтей был обучен таковому искусству, не смог бы устроить так, как снарядил полки великий князь Борис; они представлялись горожанам как некая великая река текущая или даже как море волнующееся и так блистали, что издалека казалось, будто видны зажженные светильники. И был грозен приход их, как подступили они к городу. И удивительно было видеть, какие храбрые воины у великого князя Бориса Александровича, — кто вдвоем или втроем, под прикрытием одной только доски от ворот, подступали к городской стене, а иные с одними только щитами до самой стены добирались. А ведь с городской стены били, — одни из пушек, другие из пращей, кто метал каменья, а кто пускал стрелы как дождь. Но милостью божией ничто не повредило воинам великого князя Бориса Александровича.

     И на следующий день в субботу приказал великий князь Борис бить по городу из пушек. И так было то страшно, что многие люди падали от одного только великого грохота. И стали одни снаряжать туры и подводить их к городской стене, а другие лишили город воды. 

     И была в городе скорбь немалая, ибо страшно было им видеть, как возникла новая стена из туров напротив городской стены и поставлены пушки; и ржевичи испугались, увидев храбрость и умение великого князя Бориса Александровича и отвагу тверичей. И стали присылать челобитчиков к славному государю, великому князю Борису Александровичу, прося смилостивиться над городом; и князь великий Борис обещал помиловать их. А воины великого князя Бориса взывали: «Прикажи нам приступить к городу, чтобы предать его огню!» Но великий князь Борис не повелел быть по их просьбе, желая оказать городу милость. Воины же великого князя Бориса подступали к городской стене. А горожане беспрестанно слали челобитчиков к великому князю Борису, прося помиловать их.

     И великий князь Борис пожаловал их, сотворил им милость. И горожане с радостью отворили город; в который день подступил великий князь Борис Александрович к городу, в тот день и открыли.

     Но великий князь Борис не пожелал в этот день войти в город. Он поехал в свой упоминавшийся уже прежде город Опоки.  И когда въехал он в город Опоки, пришел к нему в тот же день посол от его брата, великого князя королевича Казимира, по имени Давкши, и принес ему великие дары, — золотом, и дорогими камчатными тканями, и золотыми сосудами, и оружием, и борзыми конями и иноходцами. И когда подносили великому князю Борису золото или камчатные ткани, то он, веля все то своим принимать, сам не радел ни о чем из того. Но когда поднесли ему меч со словами его брата, чтобы он тем мечом непокоряющихся ему казнил, а покоряющимся честь воздавал, то великий князь Борис собственными руками принял меч тот. И ржевичи, увидав это предначертание и храбрость славного государя, сильно устрашились, говоря себе: «Да, храбр сей князь. Ни о чем не печется. а меч любит».

     И великий князь Борис пожелал поехать к городу Ржеву в воскресный день. И полетел, как высокопарящий орел на лов свой. И ржевичи встретили его в поле, и архимандриты, и игумены, и попы, и все другие люди того города встретили со крестами великого князя Бориса Александровича. И была великая радость городу тому, что даровал им бог государя, и пастыря, и истинного христолюбца, и защитника их земле.

     И великий князь Борис, прослушав божественную литургию в храме пресвятой Богородицы, пошел оттуда к своему двору. И позвал пировать своих князей, и воевод, и местных жителей, там бывших, и воздал им великую честь. И оставался в городе два дня, а на третий день поехал восвояси.

     И в ту же зиму на Федоровой неделе вернулись воеводы великого князя Бориса, Борис Захарьич и Семен со всем войском, живы и здоровы.

     И в ту же зиму князь Дмитрий освободил из плена княгиню Софью.

     И в ту же зиму пришли послы из Великого Новгорода и били челом великому князю Борису Александровичу, чтобы пожаловать ему их по своей воле, как положит бог на сердце великому князю Борису Александровичу. И так били они челом, и все, что было награблено в Тверской земле, вернули; а что тверские воеводы завоевали из их земель и прочее, что у них захватили, то все забыть.

     И в ту же зиму послал великий князь Василий на князя Дмитрия и на князя Ивана Андреевича в Кострому двух царевичей, Трегуба и Агуба, и вместе с ними брата своего, князя Михаила Андреевича, и множество войска.

     И в ту же зиму обручил великий князь Василий сына своего, князя Ивана, с дочерью великого князя Бориса, великой княжной Марией. И был при том обручении боголюбивый епископ тверской Илия и все князья и вельможи, сколько их ни есть под властью великого князя Бориса; а от другой стороны — сам великий князь Василий и с ним множество князей и бояр. Так было там многолюдно, что город не мог всех вместить. И была радость великая. Как и сказали мы раньше, обратил бог плач на радость. И москвичи радовались, что учинилась Москва Тверью, а тверичи радовались, что Тверь стала Москвой, два государя соединились в одно.

     И в ту же зиму пришел князь Василий из Твери в Москву и сел на великое княжение владимирское помощью и любовью брата своего, великого князя Бориса.

     И в ту же зиму послал великий князь Василий к великому князю Борису известить о намерениях своих не только мир держать, но и более того — держать между собой любовь сердечную.

     И вот что случилось в 6956 (1448) году. Пришел из Литвы некий воевода князя Ивана Бельского по имени Ярославко и захватил Ржев благодаря измене и заговору ржевичей. И в том же году послал великий князь Борис свое войско ко Ржеву. И они город осадили, и принадлежащие ему земли завоевали, но города не взяли и отступили.

     И в ту же осень Казимир краковский, король великопольский и великий князь литовский, собрал множество своего войска и возжелал пойти на Тверь, на великого князя Бориса. И, узнав об этом, великий князь Борис выступил ему навстречу, собрав множество сил, да еще пришел к нему на помощь князь Иван Андреевич Можайский. И король, услыхав, что великий князь Борис идет на него со многими силами, стал обмениваться с ним послами, и в тот час заключили между собой мир, и каждый возвратился восвояси. А Ржев король уступил великому князю Борису. В 6957 (1449) году великий князь Борис Александрович послал опять своих наместников во Ржев.

     В 6960 (1452) году женился сын великого князя Василия, великий князь Иван, и взял за себя дочь великого князя Бориса, великую княжну Марию. И в том же году начал великий князь Борис строить на своем дворе церковь каменную во имя святого Михаила, на сенях. И в том же году повелел великий князь Василий вокруг Твери ров копать.

     В 6961 (1453) году приходил князь Дмитрий Шемяка под город Кашин. И пришел не так, как это в обычае у князей и воевод — мужествовать явно, — но тайно, как хищник, пришел, когда никто об этом не ведал; не будучи сыном света, не пришел днем, а пришел в ночи до звона заутреннего. В то время все жители молились в церквах божиих, ибо день был воскресный. И начал жечь посады. А людей в городе было очень мало, так как никто не подозревал о нападении; а наместниками тогда в Кашине были: Иван Яковлевич, да Константин Федорович, да брат его Федор Федорович. И стали они совещаться с земскими тысяцкими и боярами, говоря себе: «Хоть и мало нас, но пойдем на них. Ибо силен бог в милости своей. Если бог захочет, он и слабыми победит сильных. Разве не знаем мы, что сказано: «Один одолеет тысячу, а двое — десять тысяч, если бог повелит». И выступили против врагов, говоря: «Господи, услышь молитву нашу! На тебя уповаем, господи, спаси нас! Не на луки наши уповаем! Не оружие оберегает нас, но ты один, царь и бог наш; что ты пожелаешь, все возможно тебе. И мы о тебе всегда радуемся и именем твоим победим всех, восстающих на нас. Уничтожь ненавидящих нас, господи. Видишь сам ныне, господи, как князь Дмитрий предает огню церкви божии. Не оставь этого без наказания, господи! Если бы враг на нас пришел, скажем, татарин, тогда бы еще стерпели это от него. Но этот — одного с нами крещения, христианин, а дела татарские творит, не щадит икон божиих. Исполнились злобы уста его, и сердце его стяжало беззаконие. Но ты,  господи, не предай нас окончательно в руки врага церкви божией, да убедимся мы, что не восторжествует над нами враг, и не выдай нас на поношение безумцу!» И в тот же час выступили из города навстречу войску. И божией помощью и счастьем государя нашего, великого князя Бориса Александровича, одних побили, других живыми взяли в плен, третьи же, получив раны, сами бесславно испустили дух свой.

     И князь Дмитрий, увидав божию помощь воеводам великого князя Бориса, обратился в бегство, и пришел на место, называемое Киасово. И захотел остановиться здесь, чтобы оправиться от потерь, видя в своем войске бесчисленное число людей, умирающих от ран. И не только погибали раненые, но еще и здоровые больше пятисот человек покинули его. И поняв, что ему не остается надежды, что разрушает бог его замыслы, бросился князь Дмитрий снова в бегство. И никто не знает, где он, ибо искали его и не нашли даже следов его. Многие говорят о нем, будто находится он тут или там, но никто не знает, где он на самом деле. Я только думаю, что ждет его последняя погибель.

     В ту же осень послал великий князь Борис за тем князем Дмитрием своего воеводу, князя Андрея Дмитриевича, и князя Михаила Дмитриевича, и многих других. Но и они искали его долго и не нашли, ибо он скрывается в пустынных и непроходимых местах; и воеводы великого князя Бориса вернулись живы и здоровы.

     В ту же осень послал великий князь Борис своего посла Ивана Давыдовича в Суздаль сватать за себя княжну, дочь князя Александра Суздальского. И в ту же зиму, за неделю до мясного заговенья, приведена была княжна Анастасия за великого князя Бориса. И венчал их Илия, владыка тверской, в храме святого Спаса; и было так много народу, что не только в церкви все не вмещались, но даже и в городе. И были радость и веселье великое не только в этот день, но многие дни.

     И в ту же зиму заложил великий князь Борис город посреди озера и нарек имя ему Троки. И возвел его за одну неделю.

     Так восхвалим преблагого бога, даровавшего нам такого государя и попечителя о Тверской земле, ибо сияет он, как солнце, и излучает золотые лучи. Тому учит нас и апостол Павел, чтобы добрыми словесами воздавали честь государю своему. Ведь увлажняемая земля с избытком взрастит семена, что посеяны в нее.

Тому же, кто хочет сказать доброе слово о своем государе, следует просить у бога слова в отворение уст своих, и человеку, ищущему разума, следует владеть словом. Ибо как сказал пророк Исайя: «Господь даст мне язык». И Приточник сказал: «Медвяные соты — слова добрые, сладость их исцеляет душу»; и «Воздается ему по словам его». Ибо и апостол Павел сказал римлянам: «Ибо возлюбил вас и подам вам слово некое». Так возлюбите же и вы уста, говорящие добро о великом князе Борисе.

     Сей благоверный, и благородный, и христолюбивый великий князь Борис Александрович в юном возрасте остался без отца своего, великого князя Александра Ивановича, и принял скипетр тверского владычества; брат его старший, великий князь Юрий...