ШАХОВСКОЙ СЕМЕН ИВАНОВИЧ 

ЛЕТОПИСНАЯ КНИГА

     Царство Московское, что с давних лет называется Великой Россией, и град Москву воздвиг великий князь Даниил и царствовал в нем сам, и дети его, и внучата, и весь род его вплоть до великого князя Василья Ивановича. А великий князь Василий царствовал в том граде Москве с супругою своею по имени Елена. От их супружества родился муж знаменитый, такой благородный, такой премудрый, по имени Иван.

     В 7042 (1533) году, во второй день декабря, скончался великий князь Василий Иванович, а после него остался этот царевич, прославленный Иван Васильевич. И наследовал он великое княжение отца своего, оставшись после него. от роду трех лет трех месяцев и десяти дней. А когда достиг совершеннолетия, стал самодержавно владеть скипетром Российского государства и войны вести. Многие окрестные государства великие под свою самодержавную руку покорил — царство Казанское и разные другие басурманские государства. Потом царем Российского государства назван был. И прославил его бог более всех сородичей его: прежде бывших царей и великих князей в превеликой Москве, и раскинулась держава его на огромном пространстве.

     Но за многочисленные грехи всего православного христианства врагом обернулся, преисполнился гнева и ярости и начал подданных своих, словно рабов, жестоко и немилосердно преследовать и кровь их без вины проливать. А царство свое, врученное ему от бога, разделил на два удела: один удел себе выделил, другой же удел — царю Симеону Казанскому поручил, посадив его на Москве царем, сам же удалился в один из самых незначительных городов, называемый Старицей, и в нем жил долгое время. И вот свой удел с людьми и городами он назвал опричниной, а другой удел — царя Симеона — наименовал земщиной. И приказал своему уделу другого удела людей притеснять и смерти предавать, и дома их без причины грабить, и воевод, данных ему богом, без вины убивать, и города прекраснейшие разорять, а в них всех православных христиан безжалостно убивать — вплоть до самых младенцев. И не испытывал он стыда даже и перед священническим саном: одних убивал, других заточал под стражу. Так он многие годы жизни своей прожил, уже и глубокая старость пришла, а нрава своего не изменил.

     И разгневался на нас бог и наслал на Российское государство короля польского, по имени Стефан, а по прозвищу Обатур. И вот пришел тот с многочисленным войском, захватил многие окраинные города Московского государства, и под Псковом обосновался надолго, замыслив перебить христиан, и простер десницу свою, дабы ненасытно грабить.

     И устрашился царь Иван сильно и послал к польскому королю под царствующий Псков послов своих с миром, чтобы тот горячность вражды своей притушил и дал бы христианскому люду мир и тишину. И король польский посла царя и великого князя принял с честью и даровал счастливое время: от царствующего града отступил и перемирие на двенадцать лет заключил.

     В третий год перемирия царь и великий князь скончался. Было у него три сына-царевича: Иван-царевич, Федор-царевич, Дмитрий-царевич. Два от первой жены его царицы Настасьи, Иван да Федор, а царевич Дмитрий — от седьмой его жены, царицы Марфы. Царевич Иван скончался в царствующем граде Москве еще при жизни отца своего, за два года до его смерти, а наследником стал царевич Федор — он-то и был возведен на царский престол после отца своего.

     И сжалился бог над людьми и счастливое время им дал, прославил царя и людей и повелел управлять государством без волнений и смут, в кротости пребывая. Предводители же Московского государства, князья и бояре и воеводы, вместе совсем православным христианством начали после бывшего горя успокаиваться и жить без волнения и смут, хваля мудрого во всем бога. Благочестивый же царь Федор младшего своего брата, царевича Дмитрия, послал на удельное княжение в Углич с матерью его Марфой.

     Немного времени прошло, и престол Российского государства был поручен боярину государя царя и великого князя всея Руси Федора Ивановича Борису Федоровичу Годунову, бывшему с царем в близких родственных связях, да и людьми почитаемому не меньше, чем сам царь.

     Борис этот внешностью своей и делами многих людей превзошел, никто среди царских сановников не был подобен ему по красоте лица и здравости ума, в сострадании к людям и набожности; сверх того был он в различных беседах искусен, красноречив весьма, а в царствующем граде много достойного удивления сам создавал.

     Но только один недостаток имел он по сравнению с другими людьми: того, кто наушничает, с удовольствием и вниманием слушал, а оболганных людей без размышления сразу палачам предавал и немилосердно мучить повелевал. И очень властолюбив был. Предводителей Российского государства и воевод вместе со всеми остальными людьми прибрал под свою власть, так что и сам царь слушался его во всем и делал, что он велел. Поскольку вознесся мыслью, захотел властителем стать, царский престол бесчестно захватить, то и прельщен был дьяволом.

     Поднял руку свою на убийство царя и послал тайных наемников своих, Микитку Кочалова да Михалку Битяговского, в Углич к царевичу Дмитрию и повелел им: пусть-де предадут царевича смерти. Они же, окаянные, послушались властного его повеления, обманули дитя и мать его, отвели его, будто для того, чтобы приласкать, и заклали его как невинного агнца в 15-й день мая в 7099-м (1591) году.

     Слух об этом убийстве дошел до царствующего града Москвы, и великая скорбь охватила всех людей. Благочестивый же царь Федор о том сильно горевал и обильные слезы втайне проливал, а розыска предпринять не смог, поскольку блаженным был от рождения, и ни о чем не заботился, только о душевном спасении.

     Люди же московские еще сильнее затрепетали от страха и озабочены были убиением царевича. Борис же, увидев, что народ возмущен убийством царевича, отправляет своих советников и велит им дома знатных людей в царствующем граде огнем запалить для того, чтобы люди о своих бедах печалились. И благодаря этой его хитрости утихло народное возмущение убийством царевича, и ни о чем не думали люди, кроме как о собственных своих, обрушившихся на них, несчастьях.

     А после этого укрепилась власть Бориса надо всеми людьми Российского государства и никто супротив него не выступал.

     Царствовал благоверный царь Федор Иванович на Москве мирно и безмятежно 14 лет и умер бездетным и погребен был с предками своими в пречестном храме архистратига Михаила. И скорбели о нем и горько оплакивали его люди и волновались повсюду, словно овцы, не имеющие пастыря. Благочестивая же царица Ирина стала самодержицей Российского государства, наставляемая родным братом своим Борисом Федоровичем Годуновым.

     Бог ведь творит сколько хочет и когда хочет, уравнивая всех по естеству: и вот решил он венец царский передать одному из царских сановников, тому прославленному Борису, родному брату царицы Ирины. И люди все вместе и единодушно вскричали: «Пусть царствует на Москве Борис!»

     И вышло все священство и монашество с пречистыми и чудотворными иконами и умоляли его венчаться царским венцом и царствовать над ними. Он же пролил для видимости слезы перед народом, словно не желая того, а на самом деле издавна, задолго до этого дня, в сердце своем власти жаждал и ради этого руки свои обагрил кровью праведного.

     Люди же всё сильнее взывали к нему: одни — от простоты своей, другие — им же и научены были, а остальные — из-за страха перед ним. Два дня все единодушно кричали: пусть царствует над ними; и много дней продолжалось это. Борис же, хорошо понимая, что народ неизменно долго еще будет умолять его, раз никто от мала и до велика не возражает против него, велел собрать народ и объявил: «Как вам угодно, так и будет». И возликовали люди от радости и начали богу хвалу возносить, в большие колокола бить и благодарственные молебны служить. Как только нареченный царь Борис Федорович взошел на престол в царствующем граде Москве, так прибыл к нему гонец от восточных окраинных городов с известием, что крымский царь собирается с огромным войском на христианские селения. А нареченный царь Борис, о державе своей пребывая в заботах, повелел в города грамоты разослать, чтобы одни служилые люди собирались воедино в царствующий град Москву, а другим велел против крымского царя идти к окраинным городам, куда кому следует.

     А сам царь Борис, собрав князей, бояр, и воевод, и предводителей всего Московского государства, с огромным войском вышел против своего врага крымского царя в град Серпухов и в нем укрепился обозами и разными неприступными сооружениями. А всемилостивый бог был милосердным к людям своим — даровал вместо войны мир: пришел посол от царя договариваться о мире, и решили так. Заключив перемирие, царь Борис возвратился оттуда в царствующий град Москву с честью, а придя, возложил на себя царский венец, и совершили над ним таинство миропомазания — пусть царствует над людьми!

     А затем укрепилась власть его во всем царстве Московском, и овладели людьми страх и великая покорность, и стали ему преданно служить все от мала и до велика. И даровал ему бог время спокойное и мир со всеми окрестными государствами, многие же из них были с ним в союзе. И возвысил власть его бог, как и прежних великих государей, и даже больше.

     И вот этот царь Борис лишился рассудка, отрешившись от своего праведного и весьма здравого ума, а усвоив себе высокомерное скудоумие, то есть ненависть и достойную презрения подозрительность, как выше об этом уже говорили. Не постыдился ни досточтимых людей, ни даже тех, с кем узами дружбы был связан, — и их не помиловал — несправедливо оклеветать позволил и обесчещенными, протащив их по улицам городским, отдает палачам, и в изгнание посылает, и на мучительную смерть обрекает. От этого в отчаянии были люди царствующего града и сильно негодовали.

     В седьмое лето его царствования дошли до него слухи, что появился в литовских городах царевич Дмитрий, которого он убить велел. И промчался тот слух по всей России: «Жив-де царевич Дмитрий, которого Борис убить велел, и уже подошел с воинством своим к какому-то городку, по названию Монастырище, и те люди покорились ему, а воевод царевых передали ему». Уже и гонцы прибывают из всех городов к царю Борису, извещая его о случившемся: «Вот-де уже названный именем царевича с большим войском пришел к северским городам, и там все люди ему хотят покориться».

     Царь же Борис из-за этого немало втайне страдает, и вскоре изменяет ход мыслей своих, и все повседневные дела свои оставляет, и велит грамоты и гонцов в города посылать, чтобы служилые люди выступили против того, называемого именем царевича, в Северскую землю и там находились бы под властью воевод, которых царь назначит.

     Вскоре собралось все воинство воедино и стали оборону держать под командованием воевод своих. Над всем же войском предводителем поставлен был боярин и воевода князь Федор Иванович Мстиславский, и многие другие предводители и воеводы по велению царя мужественно выступали против государева врага.

ПОВЕСТЬ, РАССКАЗАННАЯ О ТОМ, КТО БЫЛ НАЗВАН ИМЕНЕМ ЦАРЕВИЧА ДМИТРИЯ

     Некий сын боярский из Галичских пределов по имени Гришка Отрепьев еще в юности пожелал монашеский сан на себя возложить. И вот постригается он в одной убогой галичской обители, Борками называемой, ибо отец его и мать его жили близ этого монастыря.

     Исход из Галича. Вскоре после пострижения своего ушел тот чернец в царствующий град Москву и там попадает в пречестную обитель архангела Михаила и великого чудотворца Алексея, принимается архимандритом и всею братиею в пречестную обитель в послушники и в той же обители рукополагается в дьяконы патриархом Иовом. А после обольщен был дьяволом — начал в сердце своем раздумывать, как бы ему достигнуть царского престола.

     За премногие грехи наши бог оставляет нас, а дьявол борется с людьми, ибо таков его обычай от сотворения мира. Кроме всего этого воззвала к богу кровь праведного и по повелению неблагодарного Бориса убитого без вины царевича Дмитрия, как праведного Авеля. И вошел в того священноинока сатана и обещал ему, что он получит царствующий град. 

     И вот этот чернец, по наущению дьявола лишившись души своей, оставя пречестную обитель, направляется в пределы северских городов, а оттуда идет в город литовской земли Киев. И начал размышлять, как бы ему задуманное исполнить. И вот заболевает притворно, так, словно дело уже к смерти подошло, и, призвав к себе священника греческой веры, обманом исповедуется ему в своих прегрешениях. И поведал ему самое сокровенное под клятвенное обещание не объявлять, что он есть царевич Дмитрий, сын великого князя Ивана Московского. Вскоре после этого встает он с одра своего.

     Священник же тот не захотел этого обстоятельства утаить и поведал о нем пану Адаму, князю Вишневецкому. Князь же тот послал слуг своих и велел его привести в дом свой и начал его расспрашивать обо всем. А он, коварный чернец, сначала умолчал об этом, а потом под клятвенное обещание рассказывает ему все: что он есть царевич Дмитрий, что оказался в изгнании из-за Бориса Годунова и в этом монашеском одеянии скрывался по землям.

     Названный выше князь Вишневецкий, услышав о нем таковое, снял с него иноческое одеяние, и облачил его в светлые ризы, и покои ему в своем доме приготовил, и слуг ему дал. Иным словом сказать: как достойно царскому величеству, так ему все и устроил.

     Дошел слух до великого пана Юрия Сандомирского, что сын великого государя царя и великого князя Ивана Васильевича Московского и всея Руси, царевич Дмитрий, изгнанный из отечества своего, пребывает в доме князя Адама Вишневецкого,— и тот шлет слуг своих к князю Адаму: да уговорит царевича приехать в дом его. И просьба его была выполнена. Воевода же сандомирский расспрашивает его подробно обо всем, что случилось с ним.

     Тот же расстрига Гришка рассказал ему все, что сначала говорил и князю Вишневецкому, но сверх того, ложь к лжи прибавляет наущением дьявола: как Борис повелел его убить, и как он от убийства спасся, и как скрывался по всем окрестным землям, и как достиг Киева. Воевода же сандомирский принял его с большим почетом и оставил у себя в доме.

     И рассказано было о нем королю польскому, и король повелел его привести в царствующий град Краков, желая его видеть. Когда же привели его в дом королевский и вошел он в палаты, то король встал навстречу ему и почет оказал по царскому достоинству и, одарив его, отпустил.

     Тот же прежденазванный воевода сандомирский имел дочь родную и задумал дочь свою отдать ему в жены и с ним договор заключает: как займет свой царский престол в Москве, так и возьмет в жены дочь его Марину. И после собрал ему большое войско и отпустил добывать отчий престол.

     А ратным людям рассказал сам: «Тот расстрига — нареченный царевич Дмитрий, которого Борис Годунов повелел убить, но милостию божьей был сбережен от убийства и идет добывать себе отеческий престол». Люди же в городке о том обрадовались самой великой радостью и приняли его с почетом. И вот оттуда он посылает от своего имени грамоты в город Чернигов и Путивль и во все города северские, что он действительно царевич Дмитрий, что, спасшись от смерти, идет занять царский престол.

     Воеводы же черниговские, надежные защитники, князь Иван Андреевич Татев и князь Петр Михайлович Шаховской и путивльские воеводы Михаило Михайлович Салтыков да князь Василий Михайлович Масальский не пожелали этому верить и стали людям разъяснять, чтоб не сомневались, что все это ложь, а не истина: «Это расстрига Гришка Отрепьев, а не царевич Дмитрий, идет на разорение христианской веры».

     А жители тех городов в исступлении кричали: «Пусть схватят воевод как изменников и единомышленников Бориса Годунова! Не желая видеть истинного государя на московском престоле, рассказывают нам придуманные истории!» И, схватив воевод, связанных отвели с позором к нареченному царевичу и передали в руки его Путивль, Чернигов и иные города земли Северской.

     И тогда начал Расстрига большое войско собирать из литовских людей и живущих там русских. И, собрав большое войско, пошел под Новгород-Северский, окружил его, осадные укрепления поставил и начал по городу из пушек бить и всяческими ухищрениями добиваться город тот взять. А в том городе были воеводы царя Бориса князь Никита Романович Трубецкой да Петр Федорович Басманов. Этот Петр Басманов сам большой храбростью отличался и город силами своими мужественно защищал.

     Прежденазванные же бояре и воеводы царя Бориса, князь Федор Иванович Мстиславский да князь Дмитрий Иванович Шуйский с помощниками своими, с большим войском подошли к тому Новгороду для его освобождения. И вступили в жестокое сражение с Расстригой и войском его. Бой кипит беспощадный с обеих сторон, повсюду падают мертвые тела. В конце же той битвы, за грехи наши, побеждено было московское войско и обратилось в бегство. Поляки же, острием меча преследуя их, в крови христианской руки свои обагрили. А предводителя всего московского войска князя Федора Ивановича Мстиславского тяжело ранили и с коня его сбили, вывезли его раненым с поля битвы. И так кипит беспощадный бой весь день. Только когда солнце склонилось к западу и покрылась земля ночною тьмою, тогда и прекратилась битва.

     Расстрига с войском пошел в свою сторону, а воеводы царя Бориса, отойдя от городка что-то верст на десять, поставили там шатры и заночевали. И вот после той битвы Расстрига возвратился в град Путивль и призвал на помощь литовское войско. И, собрав огромные силы, двинулся на московских воевод.

     Предводители и воеводы московского войска этого не устрашились и все повеления царя Бориса исполняют. И выходят против Расстриги. И, сойдясь в местечке, называемом Чегмлиг, начали беспощадную битву. Сверкают сабли, как солнечные лучи, повсюду падают трупы мертвых. Вот такой был великий бой. Расстригино же войско мало-помалу ослабело и обратилось в бегство. А московские люди полем боя овладевают и острием меча преследуют: одних убивают, других ранят, третьих повергают на землю. Так побеждены были поляки.

     Расстрига же едва сам от плена спасся, убежав к Путивлю, и в нем укрепился с живущими там людьми. Воины же его все разошлись после битвы восвояси.

     Государевы же воеводы и предводители подошли со всем войском под городок, называемый Кромы, и осадили его, поскольку засели в нем казаки Расстригины и великий вред причиняли государевым людям. И царские воеводы стояли под городком три месяца, ведя многочисленные бои, и из пушек из больших из огнепальных беспрестанно стреляли, и городок поджигали много раз. Жители же того городка нисколько не устрашились этого, но еще более твердо держались, государевых людей без числа побивая.

     В то время, когда стояли государевы люди под Кромами, воюя против врага царева, царь Борис в царствующем граде сидел за столом в царских своих покоях, за трапезой по обычаю царскому. И по окончании трапезы, спустя немного времени, когда царь в опочивальне своей сидел, постигла его внезапная - смерть — упал он и умер.

      Когда сообщили о смерти царевой царице и детям его, то царица и дети начали жалостливо причитать. Вопли и рыдания их были так сильны, что сами они стали еле живы. Люди же все вместе собрались в городе и недоумевали о смерти царя.

     Царица же Мария с сыном своим царевичем Федором, едва успокоившись от постигшего их горя, призвали к себе патриарха Иова и весь собор и бояр знатных и молили, чтобы не отступились от сына их, царевича Федора, и дали бы ему царствовать вместо отца его. Бояре же и предводители Московского государства вместе со всем народом обещание дали царице, что будут служить ей и сыну ее и возведут его на царский престол вместо отца его. И, так постановив, разошлись по домам своим. 

     Царь же Борис погребен был с почестями в пречестном храме архистратига Михаила с прочими ранее правившими царями и князьями. Царевич же Федор власть получает вместо отца своего и во все города грамоты посылает, что он царем станет Московскому государству вместо отца своего.

     Дошла весть о смерти царя к воеводам и предводителям и ко всем воинам, которые осаждали городок Кромы и воевали с врагом царевым Гришкой Расстригой. И начали воинские люди в мыслях своих склоняться то на одну, то на другую сторону. И, собрав совет, решили: пусть прекратится война против Расстриги, называемого именем царевича.

     Коварный же бес внушил убеждение всем людям: пусть примут-де за настоящего царевича Дмитрия этого Расстригу. И захотели они ему служить, а от Борисова сына, нынешнего царевича, отреклись. И, сговорившись, все полки вместе подняли оружие свое и на воевод царских внезапно напали и, схватив их, в град Путивль пленниками повели к тому ложному царевичу. И по решению общего совета все люди между собой договорились, что будут держаться единой мысли.

     И, дойдя до Путивля города, били челом Расстриге, и, думая, что он царевич Дмитрий, покорились ему добровольно: пусть царствует над ними и надо всею Россиею вовеки. И всю вину свою за собой признали, а от него милости просили. Царя же Бориса и его царицу и детей порицаниями и оскорблениями непристойными и бранными поносили перед лицом Расстриги. Расстрига же, увидев, что московское воинство покорно ему, а воеводы и предводители отданы в его руки, сильно обрадовался. И, сев на уготованном для него месте, произнес многословную речь перед воинами, порицания и обвинения им высказал за то, что против него воевали, а потом соблазнил их обещанием милости и повелел служить ему так же преданно, как царю Борису служили.

     Среди приведенных к нему в град Путивль воевод царевых был родственник царя боярин Иван Иванович Годунов. Этого-то Ивана заключил он под стражу, а других воевод, Петра Басманова да Михаила Салтыкова, помиловал. А иные воеводы — князь Василий Васильевич Голицын с воеводами своими и с войском,— оставаясь на прежнем месте своем, ожидали для себя приказа: куда пожелает Расстрига, пусть повелит им туда прибыть, а они готовы по его велению собрать все войска воедино. Расстрига о том и распорядился и к царствующему граду Москве пошел.

     Услыхали в царствующем граде, что все войско перешло на сторону ложного царевича и что одних воевод государевых пленниками отвели к нему, а другие к царствующему граду убежали. В то же время пришел гонец от Расстриги в царствующий град Москву, некий дворянин, по имени Гаврила Пушкин. И, дойдя до Лобного места, собрал народ весь и передал людям то, что повелел Расстрига: «Настоящий царевич Дмитрий избавлен от смерти и от Борисова гонения и идет на свой царский престол с миром». 

     Услышали это все люди и помутились разумом, и совершили недостойное и жестокое, подняли оружие и пришли на царский двор, и разграбили царские сокровища. Царицу же Марью и сына ее, царевича Федора, и дочь ее, царевну Ксению, из царского их дома отвезли с позором в прежнее их жилище, где жили они до царственного своего возвышения. И там их заточили. Царица же со своими детьми в заточении жизнь свою завершала в горе и печали, лишившись царской власти и ожидая позорной смерти и мучений.

     Бояре же и предводители, вместе с ними и весь народ царствующего града, отдались под власть Расстриги, думая что он царевич, пошли навстречу ему и власть в его руки передали. Расстрига же этот еще из города Тулы послал впереди себя в Москву бояр и воевод, князя Василия Голицына да князя Василия Масальского, и повелел им подготовить все к приходу его. А царя Бориса повелел из церкви архистратига Михаила извергнуть. А царицу Марию и царевича приказал убить. Царевну же Ксению велел от казни уберечь и в доме князя Василия Масальского приказал ей находиться. И по его повелению всё так и сделали. И вот царствующий град уже приготовлен ему. А царя Бориса из пречестного храма архистратига Михаила извергли и погребли его в одном из бедных монастырей, называемом Варсонофьевским.

     Расстрига же тот пришел в царствующий град, и встретил его весь народ от мала и до велика с пречестными и чудотворными иконами и со всякими драгоценными подарками. И радовались все люди, считая его настоящим царевичем Дмитрием, который мертв был и ожил, погиб и нашелся.

     И занял Расстрига престол в царствующем граде и возложил на себя царский венец, а миропомазание его совершено было в пречестном храме пречистой богородицы честного и славного ее Успения, и все города Российского царства покорились ему, как и прежним великим государям.

     Начав же самодержавно править в Российском государстве, возвел он на святительский престол единомышленника своего, нечестивого еретика грека Игнатия. А бывшего до него великого патриарха Иова заточению предал и монахов многих из Чудова — славной обители архангела Михаила — в изгнание разослал, потому что и они знали его и сам патриарх Иов, который поставлял его в дьяконский чин.

     Царевну же Ксению, дочь царя Бориса, девицу, опозорил и осквернил. А затем постричь ее повелел и отослал ее в дальний монастырь в горы, на Белоозеро, близ святой обители — Кириллова монастыря.

УПРЕКИ И ПОРИЦАНИЯ ТОМУ ПРОКЛЯТОМУ РАССТРИГЕ ЗА ЦАРЕВНИН ПОЗОР И ПОСТРИЖЕНИЕ

     О хищный ненасытный волк! Не насытил своего сластолюбия только этой благородной девицей! Много достойных жен и благопристойных девиц в царствующем граде, утоляя ненасытную свою блудную похоть, осквернил. Почему эту благородную девицу, дочь царя, не пощадил, девственный чертог ее разорил, опорочил? Ее же благородству в царствующем граде никого подобного не было, потому что воспитана она была в царском доме по обычаю царскому.

     Красоты лица ее никто из царских вельмож не мог видеть, многие же благородные юноши, ведущие свой род от Августа кесаря, были покорены ею. Сын великого короля датского, юноша, прекрасный лицом и делами, и другие многие благородные юноши, ради этой благородной девицы оставя отечество свое и города свои оставя, пришли рабски служить царю Борису, отцу ее, ибо превеликой России царя дочь в благородстве своем словно цвет дивный цвела. А ты ее блудом осквернил, и царское ее достоинство обесчестил, и в законный брак не взял ее, и в монашеские одежды одел ее. И в заточение послал! Мать же ее и родного ее брата, юношу прекрасного, горькой смерти предал. В таком ее горе почему девицы не пощадил?

     О проклятый нечестивый еретик! Почему не постыдился такое совершить? А ты, недостойный даже смотреть на государевы палаты, бесстыдно, как пес, на царский престол вскочил и сидящего на нем сына царева и с матерью его низверг и горькой смерти предал. А эту девицу осквернил блудом и на несчастья ее обрек и в монастырь ее заточил, чтобы никогда и никто ее не мог видеть!

     Но отложим эти рассуждения и к царю Борису упреки обратим.

     О прославленный царь Борис, но более неблагодарный! Зачем такое губящее душу дело взял на себя и власти захотел? Зачем незлобивого младенца, истинного сына царева, смерти горькой предал и царский род в Российском государстве пресек? Ведь род этот вел происхождение от великого самодержца Августа кесаря, обладавшего всей вселенной! Ты же пресек его, царский престол сам себе вручил, хотя недостоин его был!

     Зачем род свой погубил, жену и детей на горькую смерть и позор отдал худородному и ничтожному своему рабу? Помимо всего прочего во всей стране, великой России, смуту поднял, а от нее и запустение пришло, поскольку пагубный грех перед богом совершил и царский род своим преступным желанием искоренил. А за это и возмездие получил!

     Но оставим это и вернемся к началу.

     И вот вскоре тот окаянный Расстрига захотел православную, сияющую словно солнце веру христианскую растоптать и церкви греческого обряда разорить, а католическую веру в царствующем граде утвердить. И начал окаянный Расстрига задуманное осуществлять и послал к польскому народу. И многих панов знатных и предводителей и воевод Польской державы в царствующий град призвал с большим войском.

     И того прежденазванного воеводу сандомирского Юрия с дочерью его, обманув, привел и женился на ней в царствующем граде, в пресветлом храме пречистой Богородицы. Единомышленник же его патриарх Игнатий благословил их без всякого возражения.

     В десятый же день его еретической свадьбы собралось множество народа с оружием и дрекольем, напали на дом его и начали кричать, что он враг и богоотступник, расстрига Гришка Отрепьев, а не царевич Дмитрий: «Ныне знаем воистину, что обманщик ты, окаянный, а не праведник, желаешь попрать христианскую веру!» И выступил против него весь народ царствующего града и предали его смерти и, обнажив тело его, за смрадные уды выволокли его из царских хором с позором. И очи всего народа видели это позорище.

     И положили его нагим, ничем не прикрытым, перед воротами городскими на площади в назидание, а в ногах его положили боярина Петра Басманова: с ним заодно убит был народом. И так лежали трупы их перед воротами городскими на площади три дня, а на четвертый день повелели бояре труп его сжечь на всполье города, во аде, который сам при жизни своей создал. В то же время, когда убили этого проклятого Расстригу, было в царствующем граде великое смятение и кровопролитие: польского люду без числа перебили и имущество их разграбили. Едва успокоилось людское волнение в царствующем граде только к третьему дню. Единомышленника же Расстригина, патриарха Игнатия, со святительского престола низвергли, так как недостоин был святительского чина.

     На четвертый день после убийства Расстригина пришел к Лобному месту боярин, князь Василий Иванович Шуйский, и другие и собрали весь народ для избрания патриарха. Люди же громко кричали: «Раньше патриарха надо избрать царя на царство, а патриарха потом следует избирать!» А от этого боярина, князя Василия, многие приятели и советники были посланы в народ и приказано им было: «Пусть изберут на царство его, князя Василия». Те же посланцы подговорили народ: пусть изберут на царский престол царем Василия. И вот народ начал кричать: да будет над ними всеми царем Василий Шуйский. И на том порешили, что-де избран царем Василий. И после того люди разошлись по домам своим.

     И вот, нареченный царем, Василий въехал в город и пришел в соборную церковь пресвятой богородицы честного и славного ее Успения и молебен отслужил, от радости обильные слезы пролив перед чудотворной иконой пресвятой Богородицы Владимирской. И после этого пошел в царские покои и там остался. Бояре же и предводители, а вместе с ними. и весь народ оказали честь ему по царскому достоинству, как и прежним великим государям. И в скором времени, в 7114 (1606) году, в 1-й день июня, венчался он царским венцом и миропомазание принял и стал царем Московского государства и всея России. 

     А на святительский престол возведен был Гермоген, митрополит казанский, человек весьма достойный и больших знаний. Во время московского разорения много замечательного сам совершил. О нем же история после повествовать будет. Этот патриарх Гермоген при Расстриге в заточении был, потому что не одобрял его деяния, а про женитьбу его на соборах перед всеми людьми бесстрашные речи говорил: «Недостойно-де православному христианину иноверную в жены брать». И часто угрожал ему Расстрига смертью и поносил его. Он же, как непоколебимый воин нисколько того не боясь, постоянно его божественным словом укорял. И за это заточен был.

     В то самое время, когда убили нечестивого еретика Расстригу и венчали царским венцом на Москве царя Василия, послал он на Углич боярина, князя Ивана Михайловича Воротынского, да преосвященного митрополита ростовского Филарета и тех из многочисленных духовных лиц, которые в божественном писании были искусны, и велел им принести гроб царевича Дмитрия в царствующий град Москву для убеждения людей и обличения гнусного измышления Расстриги.

     И вот пришли государевы посланники в Углич, приказанное царем исполнили, раскрыли царевичеву гробницу и нашли его телеса нетленными. Всещедрый же и славимый бог прославляет угодника своего и, совершая необыкновенные чудеса, этого нового страстотерпца царевича Дмитрия прославил и проявил как угодника божьего. Без вины рабом убит был, и за страдания бог чудесами его одарил, и мощи его нетленными найдены были.

     А когда принесен был в царствующий град Москву, и положены были мощи его в пречестном храме архистратига Михаила, и большое количество недужных исцелилось в тот день. Да и до сих пор приходящим с верою чудесное исцеление дает. Но оставим это и вернемся к основному рассказу.

     Сел же царь Василий на Москве, и в первый же год царствования его какой-то юноша из худородных назвался на Дону царевичем, сыном царя и великого князя Федора Ивановича всея Руси, и нарек себя Петром. И присоединилось к нему все казачье войско, и пошел он в сторону северских городов к городу Путивлю и признан был живущими там людьми, и предались в руки его, и рады были ему.

     После этого промчался слух во всех северских городах, что и царь Дмитрий от смерти спасся. Когда его в Москве убить хотели, то убили вместо него литвина, а его спасли, и он скрылся в литовских городах. И подняли мятеж северские города, не веря чуду, бывшему в царствующем граде от мощей царевича Дмитрия, и не захотели царю Василию служить, который был в Москве возведен на престол народом, а присоединились к ложному царевичу Петру.

     И собрались все люди северских городов и, вооружась, пошли к царствующему граду Москве и расположились обозом в семи верстах от царствующего града Москвы. И был у них предводитель в войске, по имени Иван Болотников, в прошлом холоп царского боярина князя Андрея Телятевского. Именно этот Иван Болотников подошел с войском своим под городские стены. Царь же Василий приказал воеводам и воинству вооружиться и битву начинать. Воеводы же и предводители московского войска по велению царя садятся на коней и отворяют городские ворота. И выступили против северских людей и начали жестокий бой. И во время этого наступления храбро нанесли удар смольняне своим отрядом: одних убивают, других ранят, третьих пленниками в Москву отправляют. И таким образом одержана была победа над северскими людьми.

     Воеводы государевы с воинством возвратились в город с великой радостью как победители, а северские ратники дошли до города Калуги и здесь с живущими в нем ратными людьми сели в осаду. Царь же Василий собрал войско и приказал идти под Калугу, и город был осажден.

     Воеводы же царевы нападали на город каждый день и вели многочисленные бои. И гору деревянную к городу хитрым замыслом подвели и почти самой крепостной стены с помощью этого замысла достигли. Но люди города того не дрогнули, смело вышли из города и на государево войско напали: и гору ту деревянную подожгли и великое множество государевых людей убили. И после немало вреда причинили государеву войску, каждый день бои затевая: никогда от них государевым людям покоя не было.

     И вот в то время, когда вели бои государевы воеводы под Калугой, прежденазванный царевич пришел из Путивля города под город Тулу с многочисленным войском и послал воевод своих с большими силами на государевых воевод: да сойдутся на бой с ними и освободят город Калугу. Государевы же воеводы и предводители, услышав об этом, разделили войско на две половины: одни под городом укрепились, а другие против врагов царских посланы были.

     И, сойдясь, приготовились к сражению обе стороны, и начался бой. И вот государевы войска начали нести потери и были побеждены, а те войска преследовали государевы полки: воевод перебили или в плен взяли. И охватила паника государевых воевод и предводителей войска и отступили от города Калуги, а городские жители на государевых воевод напали и лагерь их разграбили. Так и оказалось побежденным московское войско.

     Когда услышал царь Василий о том, что войско его отступило от Калуги и своими воинскими силами не смогло удержать врага, то собрал войско еще большее. Царь Василий вышел сам во главе войска к городу Туле против того самозваного царевича. и здесь его осадил своим многочисленным войском. А тот самозваный царевич приказал войску своему вооружаться и крепостные ворота отворить. И началась великая битва. Государевы воеводы смело выступили против государевых врагов. И тут кипит великий бой, падают убитые повсюду. А государевы воеводы одерживают верх и острием меча преследуют, жители же города, желая того или нет, но поле битвы оставляют и в город возвращаются и крепостные ворота затворяют. И оттого многие из них у крепостных ворот погибли и жестокое поражение потерпели.

     Царь же Василий приказал шатры ставить и укрепился обозами. И окружили город. А городские жители каждый день вели бои против царя Василия, и многих в государевом войске поубивали. И много юношей из знаменитых родов знатного рыцарства гибли перед лицом царя, истекая кровью от вражеских мечей. И пожалел царь Василий свое рыцарство, приказал отыскать мастера искусного, который бы смог крепость эту разрушить. И по требованию царя нашелся такой искусник и дал слово царю, что затопит город Тулу водой. Царь этому очень обрадовался и, наградив его, велел обещанное выполнить.

     А этот искусник обратил реку вспять, на ней же город тот построен был. Создал деревянные запруды и землей их засыпал, короче говоря, что было необходимо для перекрытия реки, то и устроил. Постепенно река поднялась, но не смогла пройти в свое русло, и возвратилась вспять, и окружила весь город так, что не было ниоткуда сухих подступов к нему. Жители города были в ужасе от этого, а вскоре оскудели их запасы, и пришел к ним голод сильный. Ведь до того дошло, что всякую скверну и нечисть поедали — кошек и мышей и все подобное им. И, увидя себя ввергнутыми в такое бедствие, люди сдали город царю Василию, а того лживого царевича предали в руки его.

     Царь Василий победил врагов своих и возвратился в царствующий град Москву, а после того ложного царевича предал смерти: велел его повесить перед народом.

     Немного времени прошло, всего — один или три месяца, как появился в северских городах некий мятежник, назвавшийся царем Дмитрием, который был убит в Москве. А рассказал о себе всем жителям северских городов: «Я царь Дмитрий, спасен от смерти, вместо меня убили ляха, а я спасен». И пошли за ним все люди Северской стороны.

     Услышав это, царь Василий приказал собрать войско и назначил воеводой и предводителем родного брата своего, князя Дмитрия Ивановича Шуйского. Этот же князь Дмитрий приказание царское с радостью принимает и в путь отправляется.

     Войско же царскому приказу повинуется и следом за воеводой выступает. И дошли до города Волхова, и здесь укрепились обозами, и так стояли всю зимнюю пору.

     Вот и зима прошла, и такое время настало, когда солнце, совершая по зодиакальному кругу течение свое, входит в созвездие Овна, под которым день становится равен ночи, — время, когда радуются все смертные, воздух светлостью блистает, уже растаял снег и теплые ветры повеяли, а реки превратились в бурные потоки. Тогда сеятель семя в землю погружает и плодоносную борозду проводит и дающего плодородие бога на помощь призывает. Растут семена посеянные, и зеленеют всходы, и в молодую листву одеваются деревья и повсюду цветут, плоды земле даруют, птицы сладко распевают. И тогда по промыслу божьему и по человеколюбию его от всех грехов очищаются люди на утешение.

     В такое вот прекрасное время года прежденазванный хищный волк собрался с большим войском из польского люда и с казаками Северской земли и выступил против воевод московского войска князя Дмитрия Ивановича Шуйского, нисколько пред ним не дрогнув. А тот приказал войску вооружаться, и разделил все воинство на пять полков, и воевод назначил по государеву наказу. И вышел навстречу им. А когда сошлись обе стороны, то начали бой тяжкий. И такая битва была два дня не прекращаясь, множество полегло убитых и раненых в войске московском, ведь поляки мощными силами напали на москвичей. Мало-помалу начали войска московские редеть, а так как потерь людских пополнить не могли, то обратились в бегство. Поляки же полем боя овладевают и острием меча преследуют и несметное число людей царских убивают.

     Одни из этих людей бросились бежать без оглядки и оружие свое побросали, другие же под конскими копытами бессмысленно гибли. И потемнело в воздухе от конской лавины. И один воин другого не узнавал, ибо потемнели лица их от страшной пыли в воздухе. И так преследовали их поляки двенадцать верст и возвратились обратно, а имущество их разграбили. Другие же воины из московского войска, небольшая часть, укрылись в городе Волхове и затворились в нем. И, просидев в городе два дня, сдались и город отворили. А этот коварный и вероломный, названый царь Дмитрий, не причинил им вреда, но поставил над ними воевод и пошел к царствующему граду.

     А как пришел он на реку на Угру, то от него все те люди московские убежали и к царю Василию ушли.

     Тот же названый царь Дмитрий нисколько этого не устрашился, и выступил в поход со сборным своим войском к царствующему граду, и дошел до него. И обошел вокруг всего города, и подошел к селу Тайнинскому, и здесь решил раскинуть лагерь. Гетман же всего войска князь Роман Руженский, рассмотрев это место и разведав со всех сторон, увидел, что непригодно будет место это для военного лагеря, и возвратились вспять.

     Когда рассказали царю Василию, что бродят поляки вокруг города и не находят себе места, то царь Василий, услышав такое, приказал войску вооружаться. И разделил все воинство на три полка: в первый полк воеводой назначил родственника своего боярина князя Михаила Васильевича Скопина-Щуйского, во второй полк воеводой поставил князя Ивана Михайловича Воротынского, в третий полк воеводой поставил князя Ивана Борисовича Черкасского и других предводителей и воевод поставил военачальниками. И, дав им необходимое наставление, отпустил с миром. Воеводы же и предводители московского войска вышли с полками своими за стены города и отошли от города двенадцать верст в поисках того волка с пособниками его. А когда столкнулись они в селе Тушине, то сошлись на смертный бой. И тот жестокий бой был целый день. Лишь когда солнце склонилось к западу и пала ночная мгла, тогда и бой прекратился. Царские воеводы возвратились в город, а поляки поставили шатры и почили сном — только стражи не спят.

     На следующий день гетман, князь Руженский, как опытный и прозорливый воевода тщательно оглядев то место и увидев, что пригодно место это для военного лагеря, велел его обозами укрепить и рвы копать, как положено для укрытия воинам и для защиты от врага.

     Царь же Василий войску своему приказал остановиться недалеко от полков литовских на речке Ходынке, так что около шести верст между полками расстояние было. Здесь царские воеводы лагерь разбили, да так стояли две недели, а боя не было ни единого.

     А после того обманули обещанием мира поляки воевод московских, что-де надо жить без раздоров и войны не начинать. И распространилась эта весть по всему войску, что на следующий день будет заключен с поляками мир, и уснули люди в ту ночь без всякой охраны. Поляки же ночью той напали на государевы полки, словно неистовые распаляясь на кровопролитие и грабежи. Скачут вдоль полков повсюду, и московских людей бессчетно убивают, и из шатров богатую добычу похищают. И вот от взывавших с мольбой о помощи крик достиг города. Царь же Василий, услышав такое, приказал своему полку и пешему войску выйти на поле боя. И тут разгорается бой жесточайший, летают стрелы по воздуху, как молнии, блещут лучи от сабель, как лучистые светила. И с обеих сторон было много поверженных — падают мертвые тела и здесь и там.

     Но вскоре москвичи полем боя овладевают и острием меча врага гонят. Поляки, желая того или нет, спины показывают — обратились в бегство. Москвичи же гнались за ними вслед вплоть до шатров польских. Так закончился бой, поляки ушли в свой лагерь, а москвичи ушли в город. И был в городе плач и скорбь великая: матери оплакивали своих детей, видя их перед собой убитыми, жены скорбели о мужьях своих, оставивших их вдовами. И погребли в городе погибших.

     После этого царь Василий приказал воеводам и предводителям расположиться обозами под забралом города, чтобы другого несчастья не случилось с людьми. И, укрепившись обозами, стояли государевы полки длительное время и бои бесконечные вели всю летнюю пору.

     И вот понемногу государево войско стало таять — все разошлись по домам. Царь Василий, увидев войско свое поредевшим, приказал воеводам войти в город и крепостные ворота закрыть. И никакой ниоткуда надежды на помощь не осталось ему, и начал он размышлять, как бы послать послов своих в Швецию просить о помощи. И вот призвал он к себе родственника своего боярина и прозорливого воеводу, князя Михаила Васильевича Шуйского, и поделился мыслью своею. Князь же Михаило не только хвалит замысел царский, но и поддерживает его.

     Царь Василий немедленно приказывает тому князю Михаилу собираться в путь, повелел ему идти в Великий Новгород, а оттуда уже посылать послов в Швецию с просьбой о помощи. И вот князь Михаило приказание царя с радостью принимает и отправляется в путь. Бог поспешествовал ему, путь его прошел мирно, и он достиг Великого Новгорода. Жители Новгорода встретили его и приняли с честью великой. А князь Михаило, как мудрый и прозорливый воевода, о порученном ему деле непрестанно заботился: грамоты от своего имени в разные города рассылает, и войско собирает, и посольство в Швецию отправляет с просьбой о помощи. И вот оттуда пришел к нему воевода и главнокомандующий шведского войска вольный Велегард Яков Пунтосов с большим войском. Князь Михаиле этого Якова встретил и обрадован был его приходу.

     Мало-помалу войско было собрано, и зима прошла: время к весне подходит, вместе с инеем уходит стужа, жестокие морозы поослабели, снег тает. Когда солнце к началу созвездия Рыб стремится, тогда приходят последние дни февраля, наступает месяц март. В это-то время и двинулся в путь воевода московского войска, направился к великому граду Москве.

     А тот названый царь Дмитрий, услышав, что войско великое собрано и идет на него, приглашает к себе гетмана и с ним советуется, как бы ему супротив такого войска выстоять. Гетман же повелел сбор трубить и приказал собраться всем людям на условленном месте. И когда сошлось все воинство вместе, гетман стал посреди них и, помахав рукою, велел им молчать и произнес речь перед ними: «О друзья и братья, полковники и ротмистры славного рыцарства и все вельможи в кругу нынешнего нашего собрания! Сообщаю вам и советую подумать и решить: идет из Новгорода московский воевода с огромным войском — шведскими немцами и московскими подданными. С другой же стороны, как донесли нам, идут крымцы на помощь царю Василию. Так поведайте мне решение свое: сможем ли мы устоять с нашими силами против этих, начавших со всех сторон наступление противников? Знаете вы и сами, каким огромным было прежнее войско московское, а еще им немцы и крымцы помогают, выступив против нас. Знаете вы и о том, что нашего войска немало находится перед вами: многие известные полковники и ротмистры со множеством воинов пришли к нам на помощь, чтобы воздать за зло, причиненное нам. Вы же, друзья и братья, дайте мне добрый совет, который угоден будет воле вашей». И на том замолчал.

     Люди же, слышав эти слова, долго молча думали, а после произнесли такую речь: «Известно, пан гетман, что непрерывно двенадцать лет немцы воюют против нас в стране нашей, но мощи меча нашего не смогли преодолеть, и потому мы их всегда побеждали. Пусть не дрогнет сердце твое, великий гетман! Прикажи войску вооружаться!» И, разойдясь, начали готовиться к битве против сборного московского войска.

     По тому же совету гетман войска распределяет и воеводой им пана Зборовского назначает и в путь отправляться приказывает. Пан Зборовский повелению гетмана повинуется и с радостью в путь отправляется. И дошел до городка Зубцова, а оттуда вышел ночью под городок Старицу, в котором сидели государевы люди, и на городок тот внезапно напал, со всех сторон подошел к стенам города. Сидящие в городе люди дрогнули и со своей воинской ратью не смогли выстоять против врагов своих, поскольку мало ее в том городе было. И того литовского войска одолеть не смогли, разбежались по церквам и в них заперлись, думая там избежать смерти. Здесь от меча и погибли жестокой смертью, лишившись жизни. И вот городок тот поляками был захвачен, и всех людей, каких в нем нашли, убивают, никого не щадя и с возрастом не считаясь. И городскую казну опустошают и все, что находят годное для себя, похищают и в свой лагерь переносят.

     А под конец и городок подожгли. И так пламенем пожирающе­го пожара стольный городок Старица был уничтожен. И тогда пан Зборовский, о своем деле ревностно заботясь, немедля отправился навстречу московскому войску. И сошлись они под городом Торжком. Здесь и начали бой, многие полегли с той и с другой стороны, из немцев и из поляков. Но немцы не смогли противостоять остроте натиска их, поле боя оставляют и в город Торжок входят, поскольку тогда не все немцы вместе вышли на бой. Поляки же оттуда возвращаются в город Тверь и тогда посылают в главный обоз, чтобы к ним пришли на помощь.

     Прежденазванный же воевода боярин московского войска князь Михаила Васильевич Шуйский, о своем деле ревностно заботясь, исполняя задуманное, пришел с войском своим под Тверь и приготовился к бою на городском всполье. Тогда и пан Зборовский приказал войску своему начинать бой. Воины волю его исполняют и мужественно на полки немецкие нападают. И вот бой разгорается, крепчает: от стрельбы из пищалей потемнел воздух и затмил облака, и не видели друг друга, не знали, кто с чьей стороны. И многие полегли тогда: с обеих сторон падают мертвые тела.

     А после того поляки отважно на немецкие и русские полки напали и с трудом великим обратили их в бегство. И была жестокая битва, и гнались поляки за ними вслед немалое время, а затем возвратились в город и опочили. А москвичи шатры поставили и опочили: только стражи не спят.

     Поляки же, понадеявшись на то, что они победители, думая только о своем избавлении от беды, не ведали ничего о московском войске и его движении. А князь Михаила Шуйский никоим образом той их победы не испугался, а только сильно разгневался и разъярился по поводу гибели своих и, мечтая об отмщении, приказал войску вооружаться к бою и на город ночью смело напал.

     Поляки же спали, ничего не опасаясь. А те входят в город, и литовское войско разят, и нагих по улицам волочат, и трупы их мечом рассекают, и имущество их грабят. Поляки же побежали в разные стороны: одни убежали за городские стены, а другие в городском Кремле скрылись и там от погибели спаслись. Если бы не случилось так, что большая часть поляков в Кремль вбежала и заперлась в нем, то несомненно все их войско погублено было бы москвичами. Действительно, бренность жизни своей оплакивали бы поляки, если бы в Кремле не затворились.

     Вот и солнце взошло, настало утро, и облака засветились лучезарным сиянием. Воевода же московского войска князь Михайла Шуйский приказал трубить сбор и смело идти в наступление. Воины же к городку подходят с развевающимися знаменами. А поляки против них мужественно и крепко обороняются: как огнем разят копьями и стрелами острыми смертельно ранят и убивают. Воевода же и военачальник московского войска, видя гибель людей своих, приказал им от городка отступить и шатры ставить. Так и закончилась битва.