ШЕСТОДНЕВ

ИОАННА ЭКЗАРХА БОЛГАРСКОГО

Слово второго дня

   Рассказав о чудесном и удивительном деле творения в первый день в соответствии со своими силами, как слышали об этом от святых отцов, мы преисполнились радостью, взывая к Богу вместе с Давидом: «Как сладки гортани моей слова Твои! Лучше меда устам моим». Ныне приступаем к рассказу о том, что создано во второй день. Но ты, Господи Иисусе Христе, великая премудрость и сила Отца Бога, который все созданное это мыслью вывел из небытия в бытие, как и сам говоришь в Притчах Соломоновых, умудряя наш ум и изменяя разум,  не отнимай слов истины от уст наших, но дай мыслям нашим посредством высшего света Святого Духа просветление, рассудок и разум, соответствующие каждому слову святого Писания, чтобы мы никоим образом не отклонились от его истинного понимания.

    Как солнце освещает нашу душу и возбуждает данный нам дар, чтобы просветить наши мысли и очистить от грехов, так же действует Твои дар и слово. Как точило острит железо, так и Твое слово и дар обостряют душу. Оселок приносит железу не единственную пользу, но сначала очищает его от ржавчины, затем, если оно имеет большую толщину, истончает его, а затупленное железо обостряет, ставшее темным делает блестящим. Так же и Твое слово и дар очищают душу от греховной ржавчины и грубую душу утончают, а темную делают светлой.

    Дай, Владыка, твою несравненную благодать, чтобы она в мгновение ока осветила наш ум, чтобы мы понемногу стали понимать чудесные дела Божии, на которые мы взираем, как в зеркало. Невозможно ведь посредством человеческой мысли до конца понять премудрость и силу божественных мыслей, с помощью которых, для которых и в которых все стало. И поэтому приняли добрый порядок для проживания и сохранения. Как познаваемое заключает в себе возможность познания, так еще в большей мере непознаваемое не подлежит познанию. Потому и великий апостол Павел говорил: «Приходящему надлежит веровать, что Бог есть, и ищущим Его Он воздает награду». Надо жить в вере, а не задавать вопросов.

    О чем же спрашивать? Не ясно ли, что все, что бывает от Него и все, что управляет нашими мыслями, непостижимо всем людям. Делая это известным всем и поучая. Господь прежде сказал через пророка Исаию: «Не суть Мои мысли — как ваши мысли, ни пути Мои — как пути ваши, говорит Господь Вседержитель. Но как выше небо земли, так и дальше путь Мой от путей ваших, и помыслы ваши от мыслей Моих».

    Какой человек может объяснить причину, по которой Бог вывел из небытия небо и землю и задумал создать второе небо, которое мы видим. Называет один одну причину, а другой — другую. А в действительности ни один из них не получит ответ, даже если и б­дет преисполнен человеческой мудрости. Ибо невозможно вопрошать о причинах божественных мыслей, желая узнать истину. Человек не может сделать этого, но ему подобает все возложить на Творца, который все создал с великой премудростью на потребу и пользу людям, и принимать все, что говорит божественное Писание, принимать не пререкаясь, но веря в то, что оно говорит, а о том, о чем оно не говорит, молчать, как о том, что нам не дано знать.

    Так, нам подобает веровать и в существование тверди, которую во второй день создал Творец и назвал небом, и еще более в создание невидимых и разумных сущностей. А о том, что должно быть посреди вод и разделять воду от воды, Моисей говорил только по повелению Божией мысли, вообще не упомянув о времени создания и о самом том создании. Не было надобности и потребности о том тогда беседовать с новообращенными иудеями, слабыми верой. Это было бы бесполезно и безуспешно, но следовало известить слушающих только о видимой и чувственно воспринимаемой твари, чтобы они ничего из того не считали богом, но восприняли, что все сущее создано Богом, а не появилось само по себе. И о тверди он не говорил подробно, ни откуда она, ни из какого материала создана, ни об ангельской природе не сказал, какова она. Но только сказал после рассказа о сотворении человека и его преступлении, что Бог назвал херувима вертящимся огненным копием, стоящим на страже рая. Сообщил о них в рассказе об Аврааме, а также и о Лоте, называя их ангелами. Кроме того, упомянул о них и в рассказе о Иакове, когда тот видел лестницу и в других местах. И этим явно показано нам, что они были выведены из небытия премудрым Творцом и являются собранием  нематериальных и мысленных созданий. Но он в точности не поведал нам, как это было, или каковы они по своей природе. Так как великие церковные учители, верховные и славные, сообщили о них больше сведений и достойно проповедовали об их предшествующем бытии и об их сущности, то мы предпочитаем идти вслед за ними и верить в то, что сказали мудрые предводители.

    Василий. Бог, желая дать закон Моисею, прежде показал себя как Творец, а затем — как Основатель закона и суда. Как иудеи могли бы верить, что Бог создал небо и землю и все, что на ней, если бы сначала не показал чудес, которые являли бы Его как Творца мира сего. Ибо мы, люди, поучаем, чтобы сделать известным, Бог же извещает, чтобы поучать. Поскольку Моисей хотел сообщить, что Бог сотворил небо и землю и все, что на ней, постольку он Бог предварил его, совершив чудеса в Египте, и показал, что Он является Творцом всего созданного. Если бы Моисей не простер руки свои к небу и не вызвал град и огонь, то тогда люди не узнали бы в нем угодника Божьего. Если сия плотская и смертная десница, движимая Божьим словом, создала возмущение на небе и разрушила созданное, то насколько сильнее десница Повелителя Бога, которая утвердила небо и основала землю. Никто же не может сдвинуть творение, которое он не создал. Требовалось сделать явным, что Бог сотворил небо и землю. Он Моисей простер руки на землю, чтобы появились лютые мошки. Требовалось сделать явным, что Бог сотворил огонь. Моисей взял пепел и просыпал его, и наполнил им тела египетские, и пошли по ним прыщи, полные гноя. Требовалось показать, что Бог сотворил воду, потому и претворил воду в кровь. Требовалось показать, что Он и морю творец, поэтому и море стало как камень и по нему прошли люди. Итак, сначала Он показал делами, что Бог — Владыка всего, потом сказал словами, что он Творец.

     Так и Спаситель в Евангелии не учил, прежде чем создал первое предзнаменование: претворил воду в вино. Не дано было знать о Нем как учившем  перед этим предзнаменованием. Нужно было, чтобы дело предшествовало, а уже слово шло вослед. Поэтому и Лука Евангелист говорит: «Первое слово создал я обо всем, что начал Иисус делать и проповедовать». Как мог сказать Спаситель, что Он Творец мира сего? Если бы Он не осветил очи слепому, то не верили бы Ему, говорящему: «Аз есмь свет миру сему». Если бы Он не восставил Лазаря, то не имели бы Ему веры, говорящему; «Аз есмь жизнь и воскресение», Если бы Он не создал праха, плюнув на землю, то не поверили бы, что Он тот, который, взяв перст, создал Адама. Если бы не ходил по морю, то не явил бы Себя Владыкой моря; если бы не запретил ветрам, то не показал бы Себя Хозяином ветров.

    Поэтому был явлен как человек, а посредством чудес стал известен и прославлен как Бог. И ученики Его, дивясь, говорили: «Каков сей, что и море и ветры послушают его?»  Показал прежде, что стихии, то есть вещества, послушны Ему, и потом указал делами, что Сам сотворил, т. е. показал прежде повинующиеся стихии. Если бы сначала не явилось создание повинующееся, то не верили бы Иоанну Евангелисту, сказавшему: «Все чрез Него было».

    Как же могли верить простым апостолам, учащим о божественном Слове, что Оно Творец есть и Господь, и премудрый Учитель? Но язык апостольский создавал чудеса: уста апостольские воскрешали мертвого, и давали зрение слепому, и заставляли ходить хромого. А что за чудесами следовала вера, то о том свидетельствует Писание: «Руками апостольскими совершались великие знамения и чудеса в народе. И дивились все, и еще больше присоединялось к Господу во все дни и мужского пола, и женского».

    И много чудес прежде засияло, а за ними следовали дела. Так и в Ветхом завете предшествовали чудеса, совершенные в Египте и показывающие Бога-Творца. Но Бог, будучи благодатным, не желая прославлять только Себя, делит славу с Моисеем. Бог же явил Себя посредством Своих дел, тем, что Он создал. Показал себя и Моисей, ибо славно было его лицо, когда он сошел с горы, держа закон. Не желая явить Моисея людям нагим и лишенным всякой добродетели, Бог заставил светиться лицо его, как солнце, чтобы природную немощность восполнить  обликом благодатным, дабы люди думали, что столь прославленное лицо, кроме Бога, может иметь лишь угодник Божий. Так и Спаситель создал лицо первомученика Стефана, чтобы оно сияло, как солнце. Для чего же дал Он Стефану сияющее лицо? Не потому ли, что ему было суждено быть побитому камнями как говорящему хулу и изрекающему: «Вижу небеса и Сына человеческого стоящего одесную Бога». Потому Бог, предваряя случившееся, как будто венец возложил на него, проливая на лицо его ангельский свет, чтобы разъяснить неверным, что если бы тот хулу изрекал, то ради чего получил бы такую славу?

    Во второй же день сказал Бог: «Да будет твердь посреди воды и да будет раздел посреди воды и воды». Сотворил же Бог это видимое небо. как застывший лед. Хочу рассказать об этом деле наглядно, ибо достовернее видеть глазами, нежели слышать то, что может быть изъяснено словом. Скажем об этом так: «Допустим, что вода поднимается над землею в 30 локтей». Вот к тому же посреди вод она сгустилась, как лед, и половина вод вознеслась вверх, а другая половина осталась внизу. Как и написано: «Да будет твердь посреди воды, и да будет раздел посреди воды и воды». Почему же Бог называет ее твердью? Не потому ли, что от жидких и разреженных вод составил и сделал ее твердой? Потому и Давид сказал: «Хвалите Его на тверди силы Его».

    И иное сравнение добавим к этому. Как дым, когда восходит от древа и от огня, бывает редким и слабым, а потом, когда устремляется на высоту, как облако, сгущается и уплотняется, так и Бог, водное естество и природные свойства вод возвысив, сгустил, уплотнил и утвердил. А что это сравнение истинно, свидетельствует Исаия, говоря, что «небо как дым утвердилось».

    Утвердилось ведь посреди вод небо и вознесло половину вод наверх, а половину их оставило внизу. Для чего же вверху воды, на какую пользу? И кто хочет пить, а кто плавать по ним? А что вверху имеются воды, свидетельствует Давид,  говоря: «И вода, которая превыше небес». Обрати же здесь внимание на премудрость Творца! Как лед, было небо, сгущенное из вод. И поскольку надлежало теплоте солнца и всех звезд быть разлитой под ним, то все небо было исполнено огня. Чтобы от этого жара оно не сгорело и не разлилось, Бог распростер по плечам небесным ширины вод, чтобы они могли напоить и остудить небо, чтобы оно могло противостоять пламени и не сгореть. Есть и пример тому. Если кто-то поставит медный котел над углями, и если будет вода в нем, то выдержит он огонь, не расплавившись, а если же воды в нем нет, то расплавится. Так и Бог противопоставил огню противодействующую ему воду, чтобы оно небо постоянно выдерживало огонь, остужаемое горними водами.

    Говорят другие, что в день судный исчезнет горняя вода, и небо разрушится, не имея водной сущности, и звезды спадут с небес, не имея пути и того, на чем им держаться. Это мы говорим не просто от себя, но Писание учит нас, говоря  «Совьется небо, как свиток», то есть иссохнет, потому что от сухости оно свивается.  И звезды, сказано, «спадут, как листья с виноградной лозы».

    Обрати же внимание, прошу тебя, на другую пользу горних вод, которые на небе: они не только сохраняют небо, но свет от солнца и луны отражают и направляют вниз. Если бы небо было прозрачно и разреженно, то весь свет шел бы вверх — огонь ведь всегда идет вверх. Взойдя вверх, он оставил бы низины лишенными света. Поэтому Бог и окружил небо сверху водами, чтобы свет, поднимаясь вверх, не мог его рассечь, но спускался бы вниз и сиял во Вселенной.

    Обрати внимание на премудрость искусного Творца. Образ мудрости той ты имеешь и в себе самом. Ибо Бог сотворил и в тебе образ четырех тех элементов. Внимай мне, и я объясню тебе. Представь, что голова — это небо горнее, а то, что над языком — другое небо, то есть преграда, потому  и эллины называют его «небесник» — маленькое небо. Наверху есть мозг, который называют главным («главник»), тоже невидимый, а в нижнем небе — язык. Подобно тому, как небо горнее находится в мысленных сферах, так же и мир сей в местах, которые можно выразить словами.

И подобно тому, как у элементов ты находишь, что земля тяжела, а вода легче земли, но тяжелее огня, а также, что воздух легче воды и тяжелее огня, так и у нас чувства, то есть вкус, обоняние, слух и зрение, не все равны. И от этого пойми, если хочешь что-нибудь попробовать на вкус, то, не приблизив языка к тому, что хочешь вкусить, не почувствуешь и не поймешь вкуса, ибо вкус есть материальное чувство, которое не может воспринимать издалека. Обоняние же, между тем, может воспринимать издали. Бывает, идя по улицам, можешь почувствовать запах воскурившегося фимиама или иной какой-нибудь плохой, смрадный запах. И еще: слух быстрее обоняния: можешь ведь издалека слышать. А зрение, в свою очередь, быстрее слуха: с горы оно видит широкие просторы. В свою очередь, ум быстрее и яснее зрения: он ведь охватывает небо и землю и то, что на них находится. Поэтому ум и называется образ Божий. Подумает человек сначала, тогда представит в уме или горы, или поля, или площади, или народы.

    Пусть устыдятся неверные! Если ум может делать такие дела, то неужели Создатель ума, который несравненно быстрее всякого чувства, не обладает способностью к скорейшим деяниям или творению и не имеет ли Он природу, которую никто не может познать?

    Хочу же сказать вам удивительное, что следует понимать как оскорбление, нанесенное вере, а также как спорное положение, чтобы вы поняли, сколько зла изобретает и извлекает дьявол, сколько яда вкладывает он в еретиков, но лучше сказать, сами еретики вбирают в себя. Ныне некто пришел к нам и в присутствии отцов наших сказал (рассказываю это потому, чтобы тот, кто слышал эту речь, не переиначил ее и не причинил вам вреда): «Отец, — сказал, — и Дух Святой едино божество, едина сила, едино царство. Необходимо же, — сказал, — изъять из души своей (не говорю из святилища) то, что говорят на освящении: „Свят, свят, свят Господь Саваоф". Если от этого не откажетесь, то вы не христиане». Видишь ли такое ничтожество и безумие дьявола? Видишь корень врага Божьего, видишь ли хулу, которая хочет пресечь благочестие и веру, перерезать им жилы, погубить закон и искоренить, разрушить их основание. Посмотри на отраву сатанинскую: он [дьявол] помазал медом яд. Всегда ведь ложь поступает так, когда хочет, чтобы ей поверили. Если она не имеет своими корнями истину и не основывается на ней, то никто не поверит ей. Хотя то, что я расскажу и не соответствует сказанному, приведу пример. Раав, блудницу, когда она приняла соглядатаев, спросили, говоря: «Вошли ли сюда мужи?» Она сказала: «Вошли». Сначала сказала правду, но потом сказала: «Но вышли». Второе оказалось ложью. Если бы она сказала «не вошли», то, поискавши в доме ее, нашли бы их. Потому и сказала правду, чтобы оставили ее в покое, и прибавила ложь, чтобы их обмануть.

    Так и сей еретик, когда мы спрашиваем у него: «Почему велишь изъять освящение из молитвы», сказал: «Господь Саваоф ни Божье имя, ни Христово, ни Отчее». Видишь ли богохульные и скверные уста? Что говорил он, не знающий по своему невежеству, что Саваоф не имя Божье, а имя полков горних, то есть означает Господь сил. Поведаю же и вам причину, по которой Бог называется Саваоф. Но прежде сообщу вам благую весть, что покаялся муж тот и припал со слезами к Богу и проклял ересь ту, и молился Богу, и был принят в церковь. Но послушайте, поскольку я остановился на этом выражении, то следует объяснить причину, по которой и блаженный Исаия слышал священную песнь, посылаемую к Богу.

     Исаия был муж и пророк чуден, и ревности большой исполнен, дерзновенный не буйством, но праведной ревностью. В его время был царь по имени Озия, который наряду с царским достоинством хотел иметь и священническое. Священники же знали порядок, которому подобало следовать, но они не хотели противоречить царю, уважая сан его, и чтили престол его. Исаия и сам промолчал и ничего не сказал царю. И когда Бог увидел, что священники испугались и пророк ослабел, а царь дерзнул покуситься на достоинство священническое, то поразил лицо его Озии проказой за то, что тот посмел войти в святая святых и браться за них [священные предметы]. И лишен был не только священнического достоинства, но и царства и пребывал прокаженным. Бог же, сделав свое дело, гневался на священников, но больше всех на пророка, потому что он был там и не заступился за благочестие, но пренебрег им. Бог хранил молчание, ничего не говоря пророку, не давая ему никакой благодати до тех пор, пока не умер тот злой, беззаконный и безумный царь. Когда же умер нечестивец тот, тогда отвратил Бог гнев и допустил к себе пророка. Говорит ведь Исаия, восклицая: «И было в год, в который умер Озия царь: видел Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном». Почему же Бог явился на престоле высоком и превознесенном? Не потому ли, что Бог невидим, а царь видим и наводит страх. Для того Он показывает пророку небесную славу, чтобы тот видел, каким престолом они пренебрегли, а какой почтили, какое воинство ангелов небесных не почтили, не помыслив, что есть воинство человеческое. «И был, — сказано, — храм славы Божией исполнен, и серафимы стояли окрест Его».

    Херувимы — престолы, серафимы — стража. Херувим означает премудрость, исполненную очей: и голова, и плечи, и крылья, и ноги, и грудь, — все имеет глаза, ибо премудрость всюду смотрит. Шесть крыльев, — говорится, — у одного, и шесть крыльев у другого, и двумя закрывали лицо, а двумя ноги, с помощью двух же летали и взывали друг к другу: «Свят, свят, свят и Господь Саваоф», то есть Господь воинов. Шесть крыльев одному, и шесть другому — это двенадцать. Восемь молчат, а четыре взывают. Чему же учит нас Писание? Тому, что не следует все вопрошать о Боге, но одно проповедовать молчанием, а другое утверждать верой и богословием. Почему они закрывают голову и ноги? Не потому ли, что у Бога ни начала ни конца не постигнешь. А раз двумя покрывали главу, двумя ноги, то ясно, что перемещались с помощью средних крыльев, а не верхних или нижних. Подобает же и нам. когда говорим о Боге, говорить о среднем, что он Бог, Творец, Владыка, Благодетель. Это все среднее. Если спросишь, как Бог родился, то обнажишь голову, которую покрывают херувимы. Если же спросишь, где Его конец, то обнажаешь Божьи ноги, которые покрывают херувимы. Закрывают они главу и ноги, не желая скрывать их, но намереваясь сказать, что неисследимо и непостижимо умом родство Его и конец без конца. Пойми и образ сей: шесть и еще шесть, двенадцать крыльев, восемь молчат, а четыре летят. Это образ апостольский. Ведь двенадцать апостолов, а четыре евангелиста взывают. Что же они вопиют? Не тот ли это глас, который старался погубить Сатана? Смотри же, как это на самом деле. Не просто восклицали херувимы: «Свят, свят, свят», не как мы, но один другому подавал голос, как и написано: «И взывали друг к другу». «Свят», говоря сразу, мы должны сказать. И один сказал «свят», тогда другой прибавил «свят», и третий сказал «свят». И хотя трижды мы назвали, не думай, что существует три бога. Что же означает «Свят, свят, свят и Господь Саваоф?» Едина вера, едино крещенье. И как при пении псалмов поочередно поют стихи, так и высшие силы поочередно обращаются друг к другу, славя Его.

    Потом было сказано: «Исполнится дом славы Его, и поколебался верх врат от голоса, которым они взывали, и храм наполнился дымом». Дивное дело! От славословия подобало бы увеличиться славе, но и та, что была, погибла, и появился дым. Дым же есть образ запустения. Что это означает? Изначально знал Святой Дух, что «свят, свят, свят» подходит проповеди апостольской, а иудейская церковь этого не примет. Поэтому сказал, что после проповедания Евангелия церковь иудейская опустеет и наполнится дымом. Взята же не дверь, но наддверие. Смотри, все двери имеют внизу порог, а сверху наддверие, лежащий на притолоке. И как дверной косяк не может стоять, не имея порога, так и не может он стоять твердо, без колебаний, если не имеется над ним наддверие. В таком положении пребывает и иудейская церковь: имея двери и не имея наддверия. Наддверие же есть вышняя сила, держащая ее. А взято наддверие, лишилась церковь благодати; раз было снято наддверие, то стало возможным и слабою рукою колебать подпоры. Поэтому всякая рука колеблет иудеев. Об этом и другой пророк сказал: «Сделаю Иерусалим, как шатающееся преддверие».

    И храм, сказал, наполнился дымом. Куда же отошла слава? Смотри внимательно, прошу тебя, сначала сказал Исаия: «Полон храм славы Его», а потом сказал: «наполнился дымом». Когда же вошел дым. славе нужно было выйти. Куда же ей перейти? Не в один храм, но она наполнила собой церкви и весь мир сей. И хотел показать херувим, куда ушла слава, которая была в церкви, когда говорил: «И полны небо и земля славы Его». Один народ лишен благодати, и осветились все страны. Этот святой глас и царское славословие, это божественное служение, — говорили дьявольские уста, — отнимите от тайной службы. А то, что это хуление предназначено Христу, явно видно из следующего свидетельства. Кого видел Исаия на престоле? Он говорит: «Слышал глас, говорящий: кого пошлю, и кто пойдет к людям сим?» Простил же Господь раба, но были видны еще следы гнева. Так и мы, если простим раба, то не сразу смотрим на него кротко, но некоторое время скрываем это от него. Так и Бог, не желая показать всего лица пророку, стоящему тут перед Ним, говорит: «Кого пошлю?» Подобно тому, как если бы рабы стояли пред владыкой, который, желая упрекнуть их в лено­сти, сказал бы: «Кого пошлю на это дело, нет у меня такого человека». Говорит так, не потому что не имеет человека вообще, но потому что не имеет подходящего. Так и Бог говорит; «Кого пошлю» вместо того, чтобы сказать; пошлю ли того, который молчал и предал иерейскую честь. А что же Исаия? Не поступил ли как раб, согрешивший и прощенный, старающийся загладить прошлое и забыть его, говоря; «Вот я, пошли меня. Понял я, что никогда не должен Тебя обижать, понял, что никого нет выше Тебя по чести. Вот я, пошли меня». Из чего мы можем заключить, что это была Христова слава? Не Иоанн ли Евангелист свидетельствует, говоря: «Столько чудес сотворил Иисус, и не веровали в Него иудеи». Да сбудется сказанное Исаией: «Слухом услышите и не уразумеете». И еще прибавил, говоря: «Это сказал, когда видел славу Его и говорил о Нем». Видишь ли явление нашего Спасителя и освящение? Если не будет освящения, то не будет и тайной службы. Здесь ты имеешь перед собой образ. Только херувим сказал: «Свят, свят, свят Господь», и освятилась жертва. Послан же был, говорится, ко мне один из херувимов, и имел он в своей руке горящий уголь, который клещами был взят от алтаря. И прикоснулся, говорится, к устам моим. Почему к устам? Потому что они как преддверие тайн. Что говорим мы, верующие? Это таинство отпускает грехи. Говорит и херувим: «Вот, я отъял грехи твои». Видишь образ? Видишь ли, как сияет истина? И мы не перестаем славить священство Того, кто сидит на престоле высоком и превознесенном.

    И сказал Бог: «Да будет твердь посреди воды, и да будет раздел посреди вод». И стало так. И отделил Бог воды, которые были под твердию от вод, которые были над твердию. И назвал Бог твердь небом. И первыми вывел Бог из небытия в бытие небо и землю, и воздух, и огонь, и воду. Так и в Притчах Соломоновых говорит он, изрекая: «Прежде создания земли и прежде сотворения бездны и прежде создания источников», так что стало ясно, что Он создал источники и воды.

    Захотел и сотворил это второе небо благостью своею и величием и силой большой и преславной. Вывел ли Он его из небытия, как и первое небо, или, как рассказывают другие отцы со слов Моисея и верховного апостола Петра, взял его начало от сущности жидкой и быстротекущей воды, приведя и претворив ее в более твердое состояние. И такое огромное по размерам тело подвесил на воздушном и мягком естестве, и определил ему иметь вечное круговое движение, и повелел сохранять на своей поверхности жидкую воду и никогда не выливаться вниз льющемуся долу естеству. И таким образом создано это небо, что оно прекрасно подходит и для людей, и для ангелов небесных. Как такое поистине не обыкновенное по размерам и по величине вертится по кругу без остановки, удерживая непроливаемым на вышней стороне движущееся естество тех многих вод, разве не затем только, чтобы проповедовать необыкновенное величие Творца, величие Его премудрости, силы и разума.

    Поэтому и пророк говорит: «Небеса проповедуют славу Божию, о создании рук Его возвещает твердь». Как то было установлено небу изначально, так оно ни на шаг от того не отступает, но движется по определенному ему пути. И этим он пророк раскрывает причину творения, сдерживаемую, предопределенную, сохраняемую и непостижимую умом, заключающуюся в том, что тот. кто не так сотворил и составил, не есть творец, желая показать имеющиеся на небе и на земле мыслящие и разумные сущности. А то, что Он пожелал, сразу и создал. Как на раба, доброго и послушного, которому приказано делать то, что ему будет нужно, более того, что будет ему ко времени и на пользу, так и на него [небо]. Он возложил обязанность, установив по чину и приказав, нести и сохранять при движении то, что находится на нем сверх природы по его верхней поверхности, не имеющей ни одной впадины, которая могла бы удержать это в себе. Поэтому мы еще больше дивимся и поражаемся непостижимой Его силе и той великой премудрости.

    Безумно и напрасно вопрошают другие, говоря, как может на круглом и шарообразном теле жидкое и проливающееся вниз водное естество не сползать, и не течь вниз, и, не будучи сдерживаемым, держаться. И более того, то, что движется вечно и на чем лежит тело, заставляет и его вечно вращаться. Но когда мы говорим, что Бог что-то создал, то не пытайся понять это по естественному порядку вещей, как существующее у нас, но, напротив, понимай это как существующее выше естественного порядка и чина, чтобы стало явным огромное и несравненное различие между Богом и человеком. Если человек и Бог могут творить одно и то же, подчиняясь одному творческому замыслу, то тогда человек будет тем же, что и Бог, чего не может быть никогда. Но так как отношение обоих не таково, и Он, несравненный, создает необыкновенное непостижимым образом, не ясно ли, что не может быть Бог подчинен естественному порядку вещей, как человек, ибо Он дал бытие не бывшему ранее естеству. Но если Он хочет, то творит то, что выше естества, только подумав, и создает все сущности, а сотворив, называет, и полагает им пределы, как захочет, премудро и всемогуще. Кто же, видя многих животных, более же всего особое человеческое естество, составленное четырьмя противоположными элементами, скажет, что оно составлено по естественному порядку, а не восхитится в большей степени, видя, что оно создано выше человеческого понимания, естественного порядка и строя. Не может же сказать тот, что элементы сочетаются по естественному порядку, ибо не могут надлежащим образом сочетаться и объединяться вместе вода с огнем или земля с воздухом, как имеющие противоположные сущности и оказывающие друг на друга противоположные действия и движения. Премудрый Творец Бог сочетал и совокупил эти противоположные качества друг с другом сверхъестественным образом. Действительно премудро сохраняют элементы друг друга и один старается не погубить существование другого, и, хотя по естеству они враждебны и противоположны, но не уничтожают друг друга. И из этого можно понять, как глупы эллинские философы, так как они видят самих себя составленными из элементов с противоположными качества­ми и свойствами, тоже не уничтожающими друг друга, но сохраняющими, хотя и являющимися по своему роду и по природе противоположными и губительными. Они не поняли и не узнали, размышляя сами по себе, причину, по которой Бог, являясь Сам безначальным, не имеющим причины и всемогущим, сотворил все. Но что то, что в них самих является видимым, создано выше всякого естественного порядка, а родом противоположно по своим качествам, но сочетается соответствующим образом друг с другом, — этого они вообще не поняли. Они лишь объясняли бытие неба и его естество, его круговое движение и форму, говоря какова его природа и происхождение. Поистине, никто из них не слышал сказанного: «Познай самого себя, человек». Поэтому, вообще не зная самих себя, как они созданы и из чего составлены по природе, каково их существо, простое или сложное, они обратились к рассмотрению небесного и земного естества и проводили свою жизнь, рассказывая другие небылицы. Поскольку философии надлежит искать истину, чтобы узнать природу и происхождение всего сущего, то им философам требовалось бы исследовать свою природу и существо, и тогда вопрошать об ином создании и изучать его происхождение. Таким образом они могли бы. сначала познав самих себя, изучить природу других. He познав же самих себя, как они могут узнать небесное естество? Если бы они сами узнали, что составлены из противоположных качеств и ведущих к гибели сил и движений, то от этого состава впоследствии узнали бы, что есть некое безначальное и всесильное начало и одна всетворящая причина. От нее произошел и состав человеческого естества, а сочетание противоположных действий и разрушительных качеств по повелению Всемогущего привело к образованию всех живущих на небе и на земле. И оттого громким голосом каждый из них возопил бы с Давидом, говоря своему Творцу Богу и Владыке всех: «Удивительно для меня ведение Твое, не имею силы постигнуть его», то есть понимаю свое естество, которое составлено противоположными качествами, разрушающими друг друга. Итак, подумав о Твоем знании, насколько оно чудно, восхищаюсь им, пусть не застынет мой ум от удивления,  не могу с его помощью увидеть или наблюдать Твое ведение, чтобы хоть немного познать и понять его.

    Наблюдая свое естество и поняв на опыте, каким чудесным и славным образом оно составлено и как сплетено сочетанием противоположных качеств, (что нельзя понять человеческими мыслями), удивляюсь и ужасаюсь, в восхищении восклицая: как не может быть большей чудодейственной силы, чем несравненная мощь Твоя, так и то, что Тобою сотворено, недоступно человеческим мыслям.

    И об этом те философы не подумали, но размышляя о небесном, звездном и воздушном естестве, нагромоздили в большом безумии много лживого своими речами. Не познав сами своего естества и не поняв, сколько составлено выше естественного закона, как могли они понять природу небесного тела или постичь ее? Если и скажут они: «Знаем ее», то почему, видя в себе немощную по природе сущность, бывающую сильной, не воспринимают того, что может быть недоступно человеческим мыслям и говорят, размышляя о небесном теле?

    И хотя то, что они считают невозможным, не хотят принимать во внимание, зато они желают открыть посредством наблюдений над природой и сущность, и форму, и размеры неба. Тогда и то видимое и постижимое, которое в них самих раскрыто как невозможное, то есть состав противоположных качеств, которые губят существо друг друга, они принимают за возможное и рассказывают о нас самих как о несуществующих. Но если они принимают это и считают возможным невозможное, то не нужно ли считать и принять невозможное как возможное и легкое для Бога сущее?

    Но если взирать на человеческие силы, которые существуют для исполнения желаний и мышления, то следует признать, что как ни в одном из того, что существует, так и в самом человеке нельзя найти неограниченные возможности, как я уже выше сказал. Если же рассмотреть непостижимую силу и величие Божией мысли, то не найдется ничего, что Ему было бы невозможно, но Ему все возможно и очень легко. Но на то, что в них является невозможным, они не смотрели и не хотели обратить внимание на великую силу Божию и безмерную, с помощью которой видимое в них невозможное становится возможным и очень легким. Поэтому они взялись исследовать, каковы по природе сущность неба, его вращение, движение и формы, и впали в многочисленные заблуждения, согласно тому, во что каждый из них, размышляя, верил.

    Одни говорили, что из неких простых элементов сложено небо, а другие говорили, что оно составлено из всех [то есть простых и сложных], третьи же тех обоих воззрений не разделяли, а говорили о пятом теле, кроме существующих четырех стихий, то есть веществ; так как небо движется по кругу, оно идет иначе, а не так, как движутся  четыре простые стихии. Каждое из тех, говорят они, имеет прямое движение, то есть вверх иди вниз, а небесное тело имеет не прямое движение, а круговое. Поэтому они считают, что оно имеет иную природу, а не создано от четырех стихий. Раз их движения, говорили они, различны, то нужно различать и названия их сущностей.

    Да как же ты объясняешь бытие небесной и земной природы, а своего не знаешь? И как же ты, которому пристало иметь движение по природе, можешь понять то, что имеет состав не подчиненный законам природы, и на каком основании исследуешь строение и движение природного тела в небесном теле? Если ты не познал того, что находится близко от тебя, то тем более не увидишь того, что далеко от тебя. И если не знаешь своего, того, что у тебя под рукой и ясно для понимания, то тем более не можешь додуматься и получить представление о дальних и больших предметах. Но поистине они не познали и не поняли, а бродили во тьме своего неразумия. Потому они и Бога, единого Творца всего, не познали своими мыслями, направленными против правой веры, зато хвалились и считали себя многомудрыми за то, что познали сущность всего бытия.

    Но мы возвратимся к тому, о чем начали беседовать. Тем, которые говорят: «Как может на небе стоять водное естество, жидкое и растекающееся?», — мы отвечаем: «Если они поистине исповедают единого Бога, который имеет безмерную силу, который сотворил первое небо и землю и сущность иных трех простых стихий, а затем сочетанием и сплетением четырех стихий составил различные сущности животных и создал твердь, то есть второе небо, а затем и воду, которую поместил на нем по Своему повелению, то пусть они не спорят об этом, но веруют в это, услышав еще раз и Давида пророка, говорящего: «И вода, которая выше небес». И пусть славят они непостижимую силу Божественного разума, который не естественным порядком выводит в бытие, или слагает, или изменяет каждое из существовавших и существующих, но делает это сверх естественного порядка и устроения».

    Если это не так, то требуется признать, что не существует никаких животных, и тем более нельзя говорить о возможности существования человека. Если бы сочетание и сложение противоположных качеств, создающих существо человека и животных, происходило не от всемогущего Бога, (ведь стихии, сами по себе не могут достигнуть единомыслия и согласованности, ибо они не могут даже частично быть согласованы и существующие качества их противоположны друг другу по своей сущности), то и пристало бы говорить, что нет человека и никакого иного животного. Но поскольку известно, что человек существует, как и все другие животные, водные и парящие в воздухе, четвероногие и земные, то, значит, существует вода над твердью, как это знает поистине один Бог, который так повелел, и сотворил, и определил. От познаваемого и видимого, о человек, прими веру в невидимое и непознаваемое.

    Теперь я принужден сказать о том, что предыдущие рассказчики пытались объяснить естественным образом, а именно: о природе находящихся выше тверди вод, но впадали в заблуждение и находили иные объяснения, которые не были на пользу истине. Один полагал, что водам, которые находятся выше небес, присуща разумная, благая и великая сущность; что же касается бездн, которые считают глубинами, то это силы неприязненные. А другой говорил, что на самом деле вода, которая находится над твердью и которую Моисей назвал водою, не является в сущности водой, но только названа тем же именем, а в действительности есть тончайшее тело, которое находится между двумя небесами — первым и вторым. Ибо тому месту подобает иметь или водное, говорил он, или воздушное, или иное какое-либо тело, имеющее тончайшую по своему назначению сущность.

    А богоносный Василий Великий проповедует, говоря, что небесное тело круглое и шаровидное. Не смей думать, человек, что видимое является безначальным, и поскольку те небесные тела, что движутся по небу, обходят его по кругу, а начало круга нашему первоначальному чувственному восприятию недоступно, то не следует считать природу движущегося по кругу тела безначальной. И далее он говорит: «И поскольку тела, описывая круги, возвращаются в то же положение, и движение их равномерно, и ничто не задерживает и не отклоняет их на пути, то тот, кто считает все созданное безначальным и бесконечным, прельщает тебя».

    И потом, когда его спрашивали о воде, которая имеется над твердью, он отвечал: «Что скажем о том, что ответим на это?» Не то ли, что и у нас, если тело выглядит кругообразным с внутренней вогнутой поверхности, то необходимо ли считать, что оно должно быть и по внешней поверхности круглым, как бы оструганным и сглаженным? Ибо мы наблюдаем потолки в каменных банях и здания, подобные пещерам, вид которых с внутренней стороны имеет полукружие, а над кровлей, с внешней стороны иногда имеет ровную и плоскую поверхность. Поэтому ни сами они не должны утруждаться, ни нас затруднять объяснением, что воды не могут удержаться на высоте. И следовательно по этим словам, Василий считает небо круглым по форме. Естественного же закона в Божьем творении никто не ищет, ибо Он сотворил весь существующий мир выше естества и понимания человека и дал ему порядок, какой хотел, которого нужно было придерживаться, чтобы сохранить его. Потому и пророк Давид восклицая, говорит обращаясь к Богу: «Как возвеличились дела Твои, Господи, все премудростью сотворил!» И еще сказал: «Все, что захотел Господь, создал на небе, и на земле, и в морях и во всех безднах». Говоря это, он полагал, что Бог создал все не насколько мог, но насколько захотел. Ведь Он мог сотворить множество таких созданий и даже лучше этих, будучи без меры могущественным, но как уже захотел и пожелал построить, так и произвел и сотворил, однако не по природным законам. Это можно хорошо видеть на примере человека и в самих природных стихиях. Поскольку одна из стихий тех имеет движение вверх, другая же, наоборот, движется вниз, они показывают на деле естественные законы, которые вложены в них Творцом. Но вот что чудесно и славно свидетельствует о пресвятом Боге — это то, что Он непостижимо и сверхъестественно воззвал и создал из небытия роды и виды и сочетал их друг с другом, и создал формы с противоположными качествами. Так были указаны сочетание и состав хорошо известных первых стихий. Не считай, что небо безначально и вечно, не думай, что оно совершает движение по естественному закону, какой ты полагаешь для движения воды, которая, согласно Священному Писанию, находится на нем [небе], но полагай, что это совершается по определенному уставу и закону, который положен  Творцом выше природы в двух направлениях — на уничтожение и творение, как это поистине знает только один Творец всех и Создатель законов. Это же нужно думать и считать и о земле.

    Многие естествоиспытатели, из новых и мнимых философов, наговорили многое, беседуя о лоне земли и о ее форме; но они впадали в противоречившие друг другу предположения и уничтожали доводы друг друга, но не нашли единую истину. Одни прославили лежащую в в центре творения землю. Многие из них считают ее неподвижной и находящейся в середине Вселенной, как естественный центр. Другие же, в противовес им, проповедуют, что она вечно вращается и движется вокруг себя. Третьи же, в свою очередь, не принимают тех двух воззрений, но считают, что в центре существует огонь, который более ценный, чем земля, говоря, что более достойному подобает занимать и более достойное ценное место.

    Также и о форме ее первые философы сделали много противоречивых высказываний и прений, желая найти ее естественное положение. Одни из них считают ее круглой и шаровидной, а другие — плоской и четырехугольной. Как каждый представлял ее в мыслях, так и составлял ее образ. Но так как вообще невозможно постигнуть создание Божьего мира естественным образом, то нужно понимать его по слову истины. «Кто познал ум Господень, — сказал пророк, — или кто был советником Ему? Или кто дал Ему наперед, чтобы Он должен был воздать?» Сказанное подразумевает непостижимую умом творческую и промыслительную причину не постижимого Бога и всего устройства Вселенной. В другом месте сказал и великий апостол Павел: «0 бездна богатства и премудрости и разума Божия, как непостижимы Его судьбы и неисследимы пути Его! Ибо все от Него, и Им, и в Нем. И Ему слава во веки веков, аминь».

    Те, кто не приняли свыше благодатного дара и премудрости, чтобы с их помощью понять это удивительное и таинственное устроение, как великий Моисей понял причины и смысл великого Божьего мира, но пытались объяснить его с помощью природных наблюдений и исследований, впали в бесчисленные заблуждения, не обретя никакой истины. Но необходимо знать и то, что церковные учители говорят вслед за некоторыми прежними философами о земле, беседуя о ней разумно и не причиняя своими взглядами вреда. Когда их спрашивали, говоря, подвешена ли земля или опирается на какое-либо более твердое тело, стоя на нем, а оно стоит на каком-то ином, а то другое опирается на третье и так без конца доходит до неведомого, то они и не могли ответить, на что опирается последнее тело. Посему лучше сказать, что земля подвешена посредине, так как по своей природе не качается и не наклоняется ни в какую сторону и не изменяет своего положения, поскольку находится в середине. И мы принимаем это как наиболее известное, так как оно более всего прославляет Бога. И по этой причине еще более восхитимся Творцом Богом и величием Его премудрости, ибо то, что сверхъестественно Он может легко создать, как пожелает, а мы верим, что по природному закону созданы и названы положение и порядок вещей. Он оказывается в состоянии создать все, сила Его непознаваема. Он поистине всемощен и обладает силой Своею вечно, и тем, которые понимают смысл чудес и пользу Его дел. Он дает большую и славную награду. Поэтому и дает разъяснение и поучает, утверждая, пророк Давид, говоря: Ибо в руке Его концы земли». Поскольку каждый ее конец не имеет опоры, но все концы земные в Его руке, то есть одерживаются всеохватывающей Его волей, с помощью которой Он дал бытие и создал все, то становится ясным, что ни сверху, ни снизу, ни со стороны нет того, что землю придерживает или подпирает, и со всех сторон она не поддерживается, лежит в середине всего и получает поддержку от всемощной воли Божьей, не наклоняясь никуда и вообще не двигаясь. Этому понятию учит нас слово сего пророка, которое говорит: «Основавший землю дал ей прочную основу, и не поколеблется она во веки веков». Это слово сообщает, что земля не лежит ни на чем, что люди могли бы считать основанием или опорой, так что следует просто говорить, изрекая: «Основавший землю на прочной основе». Он не сказал «основал», но «основавший»; это слово он сказал, имея в виду, что Бог беспрестанно содержит и устраивает землю и что не существует никакого твердого тела, которое подпирает ее и поддерживает, но только с помощью Божьей всемогущей мысли и воли, которыми она была создана, Он дает ей вечную прочность, чтобы поддерживать ее со всех сторон и не давать ей вообще куда-либо двигаться, но сохранять ее неподвижной и никуда не отступать от первоначального положения, установленного Божьим повелением. Поэтому и пророк говорил: «Не поколеблется она во веки веков».

    То, что он не сказал «не соединится», а сказал «не поколеблется», означает, что она получила от Творца переднее место, вот почему ей никак невозможно отклоняться от своих границ, которые отстоят на равные расстояния от краев неба. Это и возвещает вышесказанное изречение, что «в руке Его концы земли», которое подразумевает, что она не подвешена на каком-то твердом, подпирающем ее теле, но охватывается мягким и тонким, разлитым повсюду естеством воздуха. То же означает, когда Творец Бог сказал: <Я утвердил столпы ее», то есть имеются в виду всеохватывающие силы Божественного желания и мысли, которыми поддерживается все то, на что опирается и земля. Этот смысл заложен и в книге Иова, который говорит, изрекая: «Повесив землю ни на чем же». Этими словами он показывает, что земля подвешена и висит, не опираясь ни одной своей стороной  конечною ни на какое плотное тело, но хранима Божьим поведением и мыслью Творца. Это же означает и слово Исайи, которое говорит: «Охватывающий собой круг земной и тех, кто живет на ней, как саранча». Назвав круг земной, он явно имеет в виду, что земля имеет форму шара, что она круглая. Поэтому и называет живущих на ней подобными саранче, что достославно и удивительно.

    Когда же ум приходит к такому выводу и разум постигает, что земля не висит на каком-то материальном твердом теле и нигде не опирается своими краями, но только повелением приведшего ее в бытие пребывает неподвижной и сохранной и без повеления никуда не отклоняется, тогда, поняв это, кто в то время не воспламенится любовью к Творцу и не прольет много слез, дивясь премудрости, силе и величию боголепному. Поэтому не подобает принимать мнения тех, кто считает и проповедует, что небо касается своим краем земного края и что оно связано с прочной основой и только сверху с обоих концов висит и принимает от Творца вид, подобный комаре (своду), поскольку говорит Исаия: «Утвердивший небо, как шатер». Они не знают, что то, что видимо над землей, то есть половину круга, Исаия хитроумно назвал сводом, так как обе эти половины подобны комаре. И если бы кто-то сложил две комары (своды) своими концами, то верхняя видимая часть была бы названа полукружием, а невидимая нижняя представляла собой другое полукружие. Тогда, если сложить оба полукружия комарных, то будет целый шар. Так и великий Исаия видимую половину небесного тела, которую языческие философы назвали полукружием, назвал комарой. Если кто-то действием или мысленно разделит шар на две равные части, то от такого деления получится две полусферы. Это показывает круг видимых звезд, движение и обхождение звезд по небесному своду и явление равноденствия. Ибо два есть полукружия, один круг — тот, который проходит над землей, совершая движение вместе с шестью зодиакальными созвездиями, а другой — под землей, двигаясь вместе с остальными шестью созвездиями. Этого же никогда бы не было, если бы земля была плоской и имела бы вытянутую и удлиненную форму, как считают другие, говоря, что вода стоит на ней, или если бы она была четырехугольной. Звезды, которые нам видны, не позволяют считать, что земля имеет такую форму.

Если бы форма земли была такой, то солнце дольше всего освещало бы два края. Если бы она была четырехугольной, то шесть часов длился бы день, а ночь — восемнадцать. Если бы ее форма имела три грани (то есть она имела вид трехгранника), то каждое ребро освещалось солнечными лучами по шесть часов. Но и этого нет. Никто же ведь не видел такую продолжительность ночи, которая дольше дня. Но так как всего этого не существует, то необходимо признать, что земля круглая, и что такое устройство подобно и подходяще действительной природе невидимого. Некоторые в своем безумии считают великого Исаию учителем, сформировавшим их ошибочное мнение. Правильнее же и лучше думать, что земля круглая, ее тяжесть не подвешена ни на чем, и она равноудалена от неба, так что оба великих творения по повелению всемогущего Творца пребывают невредимыми. Следует также считать славным то существующее, что было изначально и существует вечно благодаря промыслительной и направляемой мощи  Божьего повеления. И поэтому сам Господь всех сказал через своего пророка Осию: «Я — Господь Бог Твой, творящий небо и созидающий землю». Он не сказал: «утвердив и создав», как если бы Он однажды уже это сотворил в самом начале, но «утверждая и созидая». Он имеет в виду здесь Свой промысел и силу, держащую в своей власти оба творения, то есть небо и землю. Это же сообщает пророк Давид, говоря такими словами: «Основавший землю на прочной основе ее». Настоящее время употреблено здесь не только в значении настоящего, но и прошедшего и будущего времени. Это имеет в виду и Священное Писание. Поэтому и в Евангелии Господь говорит: «0тец мой доныне делает, и я делаю», выражая этими словами одну и ту же мысль и действие Отца и Сына.

И был вечер, и было утро: день второй. Приняв знания свыше, премудрый Моисей стал истинным проповедником и учителем. Он учил, что причина различий между существованием всего бытия и отдельного предмета, имеющего свое бытие, проявляется во времени. Но он говорит не о тех предметах, которых еще нет, и не о тех, которые получили бытие, а о тех, которые существуют случайно и получают бытие в результате какого-либо избытка. На свет, которому Творец дал бытие и которому Он изменил название на «день», еще он [Моисей] возложил и понятие сутки, когда сказал: «И был вечер, и было утро: день второй». Как в первый день, то есть в один день, Он создал все наилучшее, так тьме, которая никоим образом не существовала сама по себе и не имела сущности, но получила бытие из-за ухода света и его лишения. Он не дал никакого участия в определении дня. Поэтому некоторые неправильно говорят о сутках ночь и день. Подобает называть продолжительность всего дня и ночи «дненощием» (сутками). Но они считают ночь началом и сущностью целого дня и считают день от момента, когда солнце заходит и проходит подземную половину небосвода, а не с утра, когда оно появляется на восточной стороне горизонта и выходит из подземной половины. Они противоречат и рассказу великого Моисея, говорящего: «И был вечер, и было утро: день второй». Ведь он не сказал: «И было утро, и был вечер». Если бы он так сказал, сделал бы ночь началом дня, а день — его концом. Тогда бы вы по праву уже могли называть время, которое охватывает оба промежутка [день и ночь] «нощеденьем». Но поскольку Моисей не сказал так, но сообщил противоположное этому, говоря; И был вечер, и было утро: день один», то есть уход света и его окончание он считал вечером, а утреннее бытие — началом дня, так что дневное бытие прежде ночного. Половина дня бывает до наступления вечера, ночная половина — до наступления утра. Вместе же обе половины называют «дненощием» (сутками).

    Голос создан ради слуха, а слух — ради голоса. А там, где нет ни воздуха, ни телесного органа языка, ни уха, ни извитого слухового канала, через который восприятие проходит в голову к уму и позволяет различать ему звуки и шумы, то зачем говорить и слова? Но там передаются, как бы кто-то сказал, сердечные помышления воли. Поэтому, как я уже говорил выше, чтобы направить наш ум к исследованию о Лице, к которому обращены эти премудрые слова, искусно была выбрана форма этой беседы.

    Во-вторых, нужно исследовать, иное ли есть, отличное от первого неба, образование — эта твердь, и имеется ли два неба. Хитроумные эллины, беседовавшие о небе, скорее бы согласились, чтобы им отрезали язык, нежели признали это как истину. Ибо они считают, что небо одно и нет для него второго или третьего естества, так как все сосредоточено в едином составе. Они считают, что существует одно движущееся по кругу тело и притом ограниченное. И если все было вложено в первое небо, то ничего не осталось для образования второго и третьего неба. Так говорят те, кто приравнивает творение к Творцу и считает его творение несозданным, переходя от первых измышлений на обычную ложь.

    Мы же говорим эллинским философам, чтобы они не осуждали нас, пока сами не закончат своих споров. Есть среди них такие, которые говорят, что имеется бесчисленное множество небес и миров, то есть творений. Когда же обличат их во лжи, они используют ухищренные доводы, ссылаясь на геометрию, что нет другого естества, из которого было бы составлено другое небо кроме того одного. Тогда и мы еще более посмеемся над их хитрыми измышлениями. Почему они и сами видят дождевые капли и водяные пузыри в виде шариков, которые бывают подобны небу, одиночные и многие, но сомневаются и не принимают мнения, что существует много небес, говоря, что Бог не может создать много небес? Мы же считаем, что величина неба не имеет значения, и думаем, что небо ничем не лучше дождевых капель, от которых образуются пузыри. Когда капли падают на воду, образуются пузыри, один и многие. Так и Богу удобно создавать как дождевые капли, так и небеса, ибо Он всемогущ. И если хотят воззреть на силу Его великую, то легко им будет это понять. Они же говорят, что это невозможно, и смешно об этом и думать. Мы же не только считаем, что существует второе небо, но ищем и третье, которое видел и блаженный Павел. Давид же, который называл «небеса небесные», наводит нас на мысль, что существует много небес.

    Многие считают, что существует семь кругов, по которым вращаются семь звезд и которые приноровлены друг к другу. Мы же внешнее учение оставим внешним, которые оспаривают взгляды друг друга, а сами возвратимся к церковному учению.

    Говорит же из бывших прежде нас один, что Писание повествует не о существовании второго неба, но о первом небе, так как в нем сказано, что в начале были созданы небо и земля. Значит, оно не подразумевает существование второго неба, а обстоятельно рассказывает об устройстве первого, ведь именно так передает нам Писание. Мы же на это отвечаем, говоря: поскольку нам передано другое имя и особое предназначение второго неба, то необходимо, чтобы существовало другое, отличное от первого, небо.

    И сказал Бог: да будет твердь посреди воды и да отделяет она воду от воды. И отделил Бог воды, которые были под твердью, от воды, которая была над твердью. Писание имеет обычай называть твердью твердое и крепкое. Так иногда и сгустившийся от испарений воздух называют этим словом, когда говорят: «утверждающий гром». Крепость и сила ветра, которые заключают облака в свои полости, в тех случаях когда облака по необходимости разрываются, создают раскаты грома и грохот. Поэтому и Писание называет это «утверждение громное». И о многом другом таком же говорит подобным образом.

    Да будет то, что отделяет посредине воду от воды. Как можно понять, неизмеримое множество вод, разлитых повсюду, и находящихся на поверхности земли, было больше других стихий. Причину этого мы объясним позднее. Между тем, никто из нас, даже если он обладает острым умом и проник в сущность тленной природы, не укорит нас за то, что сказанное было бы невозможно, и не попросит нас объяснить, на чем стоит водное естество. По какой причине земля, которая тяжелее воды, помещена посредине ее и удалена от всех краев, по той же причине и множество тех вод, которые по своему естеству текут вниз и испытывают равное тяготение, расположено на земле. Поэтому безмерное и великое водное естество разлито по земле, не будучи соразмерно с нею, но воды намного больше земли, ибо так устроил изначально великий Мудрец, согласуя Свои действия с последующей необходимостью.

    Какова же была потребность в таком безмерном количестве воды? Не потому ли, что огненное естество необходимо и очень нужно не только для устройства земных вещей, но и для усовершенствования всего. Несовершенно шатко было бы все, если бы одна из великих стихий отсутствовала. Эти стихии сами по себе противоположны друг другу: огонь противоборец воде, когда одолевает ее силой, вода же — огню, когда превосходит его количеством. Необходимо, чтобы не было борьбы между ними и чтобы ни один из них не погиб и не разрушил все. Поэтому Строитель, как это Ему подобало, создал влажное естество в таком количестве, чтобы оно, постепенно истребляемое силой огня, могло вынести это до того предела, какой положил Он всему творению. Ибо Тот, кто повелел быть всему сущему, определив его число и меру, как пишется в книге Иова: «...сочтены Им и капли дождя», знал сколько времени определить для пребывания мира и сколько пищи водной приготовить огню. Поэтому и создано такое множество вод в этом мире. А то, что огненное естество очень нужно и полезно, знают все, кто живет в этом мире.

    Огненного содействия не только требуют все искусства, которые создают нашу жизнь, как-то: кожевенное, ткацкое, медеплавильное, но и произрастание растений и созревание плодов и существование земных и водных животных. Пища для них или не появилась бы сначала, или не могла бы существовать в дальнейшем, если бы не было теплоты. Поэтому теплота необходима для образования и существования всего. Необходимо и обилие вод по причине беспрестанного истребления и иссушения их огнем. Обозри всю природу, и ты увидишь, что сила теплоты господствует во всем рождающемся и тленном. Поэтому и много воды разлито по земле, поднято выше видимого нами, а также рассеяно по всем земным глубинам. Оттого и источники не переставая бьют из земли, и запасы вод в колодцах, и быстрые воды рек, и земные потоки. В этих различных и многих водных хранилищах хранится совокупность вод.

С востока от зимнего поворота течет река по имени Инд, очень большая, как свидетельствуют географы. А от среднего востока текут Бактр, Хоасоп и Араз, от которого Танаис, отделяясь, впадает в Меотское озеро. Кроме них и Фас из Кавказских гор вытекает, и другие бесчисленные реки от полунощных стран в море Евксинское текут.

     А от западного поворота с Пиренейской горы берут свое начало Тартис и Истр, называемый Дунаем, из которых первый впадает в море за Столпами, а Истр, то есть Дунай, протекает через всю Европу и впадает в Евксинский Понт. Стоит ли перечислять другие реки, которые начинаются с Рифейских гор и проходят по внутренней Скифии, в их числе Родан со множеством других рек, из которых все судоходны и которые, омывая земли западных галатов и кельтов и других варваров, впадают в вечернее море. Иные реки текут с юга, выше Эфиопии, другие через Каппадокию и впадают в море, а иные вливаются в море, неизвестное мореплавателям. Таковы Огон, Инус, так называемый Хрем, сверх того и Нил, который родом как будто и не река, но когда разливается, подобен морю и напояет Египетскую землю.

    Таким образом, и наша земля, которую мы населяем, объята водами, окружена безмерными морскими пучинами и орошаема бесчисленными реками, благодаря неизреченной премудрости Божьей, противопоставившей естество водное огню. Как говорит Исаия, обращаясь к Богу: «Который бездне говорит: «иссохни» и все реки твои иссушу Я». Если ты отверг обезумевшую мудрость, прими с нами учение правдивое, безыскусное в словах, нимало не отступающее от истинного познания.

    И назвал Бог твердь небом. По праву это название более подходит другому, то есть первому небу, по подобию же и твердь приемлет то же наименование небесное. Мы много раз смотрели на то горнее пространство, называемое небом, которое видимо по причине густоты и непрерывности содержащегося в нем воздуха, легко доступного нашему взору. Как написано: «птицы небесные», и еще: «летающие по тверди небесной». Подобно этому выражение: «восходят до небес». И Моисей, благословляя племя Иосифово, сказал: «От сбора небесного и росы и от солнечных обращений и фаз луны и от вершин гор благословение дает», ибо когда на земле все это устроено, наступает изобилие. Но и в проклятиях Израилю сказано: «Будет над головой твоей небо как медь». Что же это означает? Не совершенную ли сухость и оскудение воздушных вод, которыми живут земные плоды — злаки, овощи и фрукты. Когда говорят, что роса или дождь приносятся с неба, то мы подразумеваем воды, которым назначено пребывать в горнем месте. Потому что когда пары собираются на высоте и воздух сгущается в результате движения и давления ветра, тогда влага, рассеянная в облаке в виде тонкого пара, частицы которого быстро сближаются друг с другом, создает капли, которые вследствие совокупления из-за своей тяжести устремляются вниз, и таково происхождение дождя. Когда же влага, приводимая в движение ветром и бурями, вспенится и раздробится а потом до конца охладится и вообще замерзнет, тогда по разрыве облака вниз падает снег. И вообще эти доводы должны убедить тебя, что все водное естество образовано воздухом над нашими головами.

    И увидел Бог, что это хорошо. Не для Божьих очей дается красота созданного Им, потому что восприятие красивого у Него не такое, как у нас. Но красота для Него то, что создано прекрасным и искусным словом и направлено к конечной благопотребной цели. Поэтому Тот, кто вложил истинный смысл во все существующее, создаваемое по частям, достиг совершенства сообразно Своим премудрым мыслям. И рука сама по себе, и око само по себе, и каждый член тела статуи, взятый поодиночке, могут показаться некрасивыми, если кто-то только бросит на них поверхностный взгляд. Но если кто-нибудь поставит их на свои места, то их разумная соразмерность станет ясной и невежде. А художник и прежде сложения знает красоту каждой части и хвалит ее отдельно, поскольку обращает мысли свои к конечной цели. Так и ныне пишут о том, что Бог хвалит по частям Свое творение. Воздаст Он подобную хвалу и всему творению, когда он будет совершен.

    Но этим мы закончим слово о втором дне, чтобы оставить время трудолюбивым слушателям поразмыслить о том, что они слышали здесь. И если они найдут в этом что-то полезное, то удержат это в памяти и запомнят с трудом, и как бы посредством некоторого осмысления совершат затем доброе изнесение.

    Бог же и Господь, который сотворил великие дела и устроил так, чтобы были сказаны эти худые слова, пусть даст нам понимание истины, чтобы мы из видимого познавали невидимое, и из величия и красоты творения составили представление о Творце нашем и воздали Ему подобающую славу. Пусть мы, глядя на небо, землю, и днем и ночью, во всем видимом будем усматривать своего Творца и благодетеля и помнить о Нем. Не оставим никакого времени грехам завладеть нами, не уступим врагу место в сердцах своих, часто поминая Бога Творца и имея Его в себе. Ему слава ныне и присно и во веки веков. Аминь!