СКАЗАНИЕ О МОЛОДЦЕ И ДЕВИЦЕ

СКАЗАНИЕ О МОЛОТЦЕ И О ДЕВИЦЕ

    Бысть нЪкий юноша, сын боярской, княжей племянник, велика роду, дивен удалець, дЪяше бЪседи з гордою, щепливою , с великою з девицею.

    Сице рече младый отрок к прекрасной: «Душечка еси ты прекрасная девица! Ходил есми по многим городам, служил есми царю в Орде, королю в Литве, не нашел таковы прекрасныя девицы как ты прекрасная девица; и ты меня присвой и примолвь, хощю тебя поставити во многих людех, сопротив тебя служити как верный слуга против своего господина.

    Сице рече прекрасная девица ко младому отроку: «А се познаю, дворянинъ, деревеньская щоголина! Чево ты у нас хочеш или чем хочеш весел быти? С соколы у меня не Ъздятъ, не держю я у себя, девица, гутцов, ни на зверя ловьцов, ни борьцов, как вас матерных гнЪтцов».

    Сице рече младый оттрокъ к прекрасной девице: «Душечка еси ты прекрасная девица! Есть у тебя красное золото аравитское, вделал бы я свою жемчюжину в твое чистое серебро, всадил бы я свое булатное копье в твое прямое товолжаное ратовище, утешил бы свое сердце твоими мыслями».

    Сице рече прекрасная девица ко младому оттроку: «А се познаю, дворянинъ, рогозинная свита, гребенинныя порты, мочалной гасник, капусныя пристуги, сыромятныя сапоги, лубяное седло, берестяныя тебенки, тростяная шапка! Жил есми ты не в любви и все друзи твои аки малоумна урода бЪгали».

    Сице рече младый оттрок к прекрасной девице: «Душечка еси ты прекрасная девица! Пелепелишныя твои кости, бумажное твое тЪло, сахарныя твои уста, мудрая мысль, слаткая твоя рЪчь, тихая твоя беседа, ясна сокола очи, черна соболя брови, сера ястреба зрение, борза команя губы, бела горнастая скакание, павиное твое поседание! Умольвиши вЪтры в поле, удержиши ясна сокола на полете. Как не может бел крЪчат от горазьна мастера отлетети, тако и яз не могу отъехать от твое неизреченныя красоты, видячи твою неизреченную красоту. Се бо ми, госпоже, глаголеши, аки ласка жубреши, аки соловей щеколчеши во своей зеленой дуброве. Уже время тобЪ милосердие свое показать и рад я гладкую твою рЪчь слышати. Когда начинаешь глаголати своими умильными словами, тогда аки сахарными ествами насыщюся!»

    Сице рече прекрасная девица ко младому отроку: «Неколотыя твои волосы, дубнастыя твои голени, подугольной сверчекъ, осетровой хребет, тетеревиные брови, ежеховой кожух, трясовою опушен, сухотою остеган, тощаное твое лице, вражъя калита, не ты ли вчера передо псы кисель мешал, да и персты облизалъ! Овин ли тебя добывал, мекиньница ли тебя родила? Урод, бЪзьгосподарной человек, лутче бы ты себе искал ласкова господина!»

    Сице рече младый отрок к прекрасной девице: «Душечка еси ты прекрасная девица! Не безгосподарный есми человекъ — есть государь московьский и всеа Роси. А яз хощю тебе быти государь и ты мнЪ будеши госпожа и моему животу».

    Сице рече прекрасная девица ко младому отроку: «Кошачье видЪние, упиревая рожа, сычевые глаза, медвежья голова, щучьи зубы, севрюжей нос, волчей рот, немилой вьзгляд, строев сын, свиной пастух. Жил бы ты дома, плел бы ты лапти. Жаба, мышь, лихая образина, вонючая твоя душа, нечистой дух, огнемъ ли тебя палить, носа ли тебе скусить, голова ли тебЪ отсечь, за тын ли тебя бросить, лише тем тебя избыть. Чорт ли тебя нанес, хотя утопись, хотя удавись! Жил бы ты как жолна в дупле, как мышь под кровлею, как червь под корою, как жук в <...>».

    Сице рече младый отрок к прекрасной девице: «Душечка еси моя прекрасная девица! Есть у тебя чистой луг, а в нем свежая вода; конь бы мой в твоем лузе лЪто летовал, а яз бы на твоих крутых бедрах опочин дерьжал».

    Сице рече прекрасная девица ко младому отроку: «Отколя ся на меня напасть нашла? Глупых не орють, не сеют, сами ся родят от глупых отцов, от безумъных матерей».

    Тогда же унывает сердце дворяниново, сам покоряеться как виноватой правому, как должной богатому. Сам говорить ту рЪчь: «ЗдЪся жить не мощно, а в люди ехать не по что — не в волю познати чюжа сторона!»

    Сице рече прекрасная девица ко младому оттроку: «ЛЪшей, 6Ъс, дикой зверь! Далече ли идешь, или куды нарежаешся, кому надобен опричь меня? А выдаешь ты и самъ: холопа мнЪ не купить, а без холопа мнЪ не жить, а без друга не быть, а без милова не жить, а нищего кормить. И ты живи у нас, да не буди глуп, пьян, как будеш глуп, пьян — ложись да спи, по улицам не рыщи, собак не дразни, по утру вставай, а у меня, госпожи своей, побывай, а мнЪ, госпоже своей, челом побивай».

    Сице рече младый отрок к прекрасной девице: «Утешила есми ты меня своими последними словесы. Последняя твоя словеса аки тихая туча на обильное жито, аки медвяная роса на красныя цвЪты. И ты, госпоже, всякого цвЪту краше и по платию всякого платия. Хорошеясь седиши, госпоже, во своем высоком тереме, далече видиши, аки драх камень светиши, покоиши, госпожа, аки утренняя зоря замычется. Высота твоя уподобится аки первых жен: Настасьи Даниловы, жены Ловчева, смирение твое великое, аки Евдокеи Семеновы, жены Карамышева, любовь твоя великая, аки Раксаны царицы царя Александра Макидоньскаго».

    Девица же премолчала, ничево стала отвечать против млада оттрока, и пребилася аки серая утица пред ясным соколом, аки каленая стрела пред тугим луком. Видит молодец поветерье свое, емлет красную девицу за 6Ълыя руки, шутя валит на краватку былицею, над девицею шутит, как драх каменъ праальмаживает, а безчестие свое заглаживает.

    Добрымъ людемъ на послушанъе.