ХВОРОСТИНИН ИВАН АНДРЕЕВИЧ

СЛОВЕСА ДНЕЙ, И ЦАРЕЙ, И СВЯТИТЕЛЕЙ МОСКОВСКИХ

РАССКАЗ О ВРЕМЕНАХ, И ЦАРЯХ, И СВЯТИТЕЛЯХ МОСКОВСКИХ, КОТОРЫЕ БЫЛИ В РОССИИ. ЗАПИСАНО КРАТКО НАЧАЛО ИСТОРИЧЕСКОЕ, НАПИСАНО БЫЛО ДЛЯ ИСПРАВЛЕНИЯ И ДЛЯ ЧТЕНИЯ ЛЮБЯЩИХ БЛАГОЧЕСТИЕ. СОСТАВЛЕНО ИВАНОМ ДУКСОМ

ПРЕДИСЛОВИЕ ЕГО ТАКОВО

     Тот, который от непостижимого в высоте бога, несказанного и вечно воспеваемого творца, во всяком прославляемого роде, царя над царствующими и господствующего над всеми, который жизнь и дыхание дал всей твари, благодаря которому властители властвуют, и правители по справедливости обладают землей, и обученные пишут истину; тот, который изначально является высочайшей мудростью вседержителя бога — Сын, не имеющее начала Слово, который слово дает и милости раздает, — тот всем нам создатель и господь, который из небытия в бытие привел все созидательным своим повелением, и родоначальника людей праотца Адама создал пречистыми и нетленными руками, и душу живую вдохнул в это бренное тело, и жителем рая его сделал. Когда же у Адама помрачилась совесть и он преступил заповедь, гибельный плод вкусив, он был изгнан из рая, потому что неподобающее помыслил и соблазнился, и стал он тлению подвержен из-за греха невоздержанности в раю, из-за непомерной суетности, и тогда он не покаялся перед творцом своим и создателем, чтобы победить грех покаянием. Если бы он с самого начала смирился, он не навлек бы несчастье на весь род человеческий, и если бы соблюдал заповеди, не был бы отвергнут. Вновь, когда он был изобличен, дал ему бог возможность покаяться и получить прощение, но вознесся в гордыне своей человек. Ведь творец пришел, говоря ему: «Адам, где ты был?» Вместо такой славы такой заслужил позор! И еще спрашивал его бог: «Почему ты согрешил, почему нарушил запрет?» — наводя его по-отечески на мысль о необходимости покаяния и смиренной мольбы о прощении. Никакого смирения! Какое там покаяние и мольба о прощении! Никакого покаяния, а, напротив, препирательства и возражения: «Виновна жена, которую ты мне дал». Ведь он не говорит «жена моя соблазнила меня», но «которую ты мне дал», как если бы кто сказал: «Бедствие, которое ты обрушил мне на голову». Так, братья мои, говорит святое Писание: если человек не осознает своего греха, то не постыдится возложить собственную вину на самого бога.

     После того слышит она глас бога: «Почему ты не сохранила заповедь?» Как если бы, по-отечески говоря, он изрек: «Если ты покаешься и от греха очистишься, то смирится душа твоя и будешь помилована». И опять никакой мольбы о прощении! Она также в ответ говорит: «Змея прельстила меня», то есть «она согрешила, а я тут при чем?»

     Что делаете, окаянные? Принесите лишь покаяние, осознайте прегрешения ваши, покройте наготу свою! Но ни один не сделал этого, но ни у кого не оказалось хотя бы немного смирения. И, увидев это, господь решил судьбу вашу: в какие только беды он не вверг вас, чтобы вы сами помышляли о судьбе своей, чтобы заботились о себе, чтобы жили по собственной воле, раз вы, как дети, противитесь божьему величию. А детям смирения свойственно самим себя укорять, не доверять своему разуму, ненавидеть своеволие. Кто основывается на этом — тот всего достигает по закону природы, очищенный святыми заповедями Христа. Ведь ни подчиняться заповедям, ни достичь какого-либо блага нельзя иначе, кроме как смирением.

     Видя природу, искаженную смертью из-за падения Адама и нарушения заповеди, творец, отеческое светлейшее и не имеющее начала божье Слово, проявил милосердие к своему созданию, по воле бога Отца и при содействии святого Духа соизволил посетить земное создание своей руки, падшего некогда первого родоначальника людей. Сошел он от отеческих, не имеющих начала божественных недр, не разлучаясь с отеческим лоном, воплотился от девы Марии, от чистой ее девственной крови, создал плоть по сути человеческую, но только безгрешную. Сотворив себя подобным нам, уподобляя себе подобных ему и не желая видеть свое создание в порабощении у греха, он в Деву вселился ради нас, чтобы нас привести в первоначальное состояние и от древнего грехопадения поднять, тлению подверженную нашу природу очистить, чтобы могли мы, от греха освободившись, вновь стать божьими сынами. Все плотское, что в нас есть, усвоив себе, крест и смерть восприяв, с небесным славно соединив земное, воскрес из мертвых со славой, и на небеса вознесся, и по правую руку от величия Отца сел, а своим ученикам, свидетелям, как обещал, в виде огненных языков Духа утешителя послал и заповедал им просвещать все народы, пребывающие во тьме неведения, и крестить их во имя Отца и Сына и святого Духа.

     И одни апостолы получили восточные страны, другие же западные получили, и обходили они северные и южные пересекали страны, исполняя данные им заповеди. Тогда святой Андрей, один из полка двенадцати учеников Христовых, брат верховного апостола Петра, из Иерусалима в Синопию пришел и из Синопии в Херсон, а из Херсона пошел вверх по Днепру и остановился под горами на берегу и, утром встав, обратился к бывшим тут с ним ученикам: «Видите горы эти? На этих горах воссияет благодать божья, и будет город великий, и воздвигнет бог много церквей». И поднялся он на эти горы, и благословил это место, и поставил крест, и помолился богу, и сошел с горы, где ныне стоит город Киев, и пошел вверх по Днепру, и пришел в Новгород Великий, и оттуда пошел к варягам и пришел в Рим. Но проповедовать слово спасения в Русской земле ему было возбранено святым Духом, замыслы которого — великая тайна, и потому они недоступны разумению.

      По всем странам спасительная проповедь евангельская распространилась, и все от тьмы идольской были избавлены и светом божественного разумения просветились. Только Русская земля была омрачена тьмой служения идолам и скверными делами совершенно осквернена, и много уже прошло времени после вознесения на небеса единородного Сына божьего. Но не стерпела святая и божественная и достойная поклонения Троица, видя свое создание погибающим, и сошла к нам на востоке сверху и светом божественного разумения просветила, верой и благочестием, премудростью и разумом праведного родоначальника, владычествующего самодержца и владыки всей Русской земли, блаженного Владимира, сына Святослава, правнука же Рюрика. Обратилось к нему всевидящее око божье и просветило его божественным крещением, и стал он сыном света. Не только сам захотел спастись, но и всех постарался спасти и всем повелел креститься во имя Отца и Сына и святого Духа. С того времени праведное солнце — Христос светом евангельской проповеди землю нашу озарил, и апостольский глас нас научил. И божественные церкви и монастыри стали строиться, и появилось много святителей и преподобных, чудотворцев и носителей знамений, и, словно на золотых крыльях, возносились они на небо. И как прежде нечестием превзошла всех Русская земля, так теперь в благочестии всех оставила позади. В других странах хотя и много было благочестивых и праведных, но много было и нечестивых и неверных, которые вместе с ними жили и еретически мыслили. А в Русской земле не только многие деревни и села просвещены, но и города многие — все единого пастыря Христа единодушные овцы, все единомыслящие и все славят святую Троицу.

     Что я слышал и что видел, ничего не могу утаить, и пусть никто не усомнится в этом моем рассказе, не посчитает меня возгордившимся. О светлые дети церкви! Хотел я с добрыми словами обратиться к вашей любви, пастырей наших деяния без умолчаний гласности предать и премудрости, любящей величие спасения, сообщить о доброй деятельности пастырей. Недостаточно ведь, как сказали некоторые, подробен мой рассказ, чтобы возбудить любовь в душе вашей; вам ведь нужно слышать об этом, и для вашей прекрасной души полезно это. Я же, хотя и много дней томился и воодушевлялся любовью к мужам великой души, и необагренным кровью мученикам, и одержавшим победу красноречием и хотел рассказать кое-что правдивое для вашей любви, но, свою немощь великую увидев, удерживался от прославления и восхваления их. Однако я понял, что забвение и пренебрежение — еще более тяжкие грехи. Так что вот мое писание, насколько мне было по силам. Начало нашей повести расскажем так.

О МОСКВЕ

     Страна Русская и славный город Москва — свидетели слов наших. В то время беда была, и расточалось богатство, красота и слава померкла, и покровительство владыки покинуло землю нашу, лишены мы были любви его человеколюбия, оскудели города, оскудели люди, но не оскудела мерзость, и возрос плод греха, распространились дела беззаконные, и возненавидели люди друг друга, и все чаще мы стали впадать в соблазн. Истощена была земля наша голодом, и многие стали есть от голода нечистоты, и мясо человеческое, и мертвые тела людей, и птиц, и зверей, и рыб, и о чем подробно в повести сказать нельзя: ели кору деревьев, корни водорослей, грязь непотребную, и подобное этому, и многое такое, сущность чего и передать невозможно.

     Все это видел царь Борис, который вознесся на престол из чина магистра, получил власть самодержца, как некогда и Василий Македонянин; хотя и не обучен был Писанию и премудрости книжной, обладал острым природным умом. Наступил в те времена голод великий на земле, самодержец же в печали и горести пребывал и, видя смерть многих людей, сжалился весьма над голодающими и, ниву сердца своего благоразумного житом милосердия засеяв, настоящую пшеницу, которая необходима для человеческого существа, раздать повелел. Раскрыл он свои хранилища, достал богатства своей славы, растрачивая сокровища — свои сбережения и повелевая наполненные серебром мешки развязывать и давать в руки нуждающимся. Кто может поведать о человеколюбивом его нраве и заботе о нищих? Умерших в пути, от голода погибших он велел подбирать и облачать в погребальную одежду и хоронить их в земле. Никто из прежних Царей не делал ничего подобного тому, что владыка наш по отношению к убогим милостиво совершил.

     Хотя он был коварным и властолюбивым, но также и весьма благочестивым: он множество церквей воздвиг, и красоту городов великолепием наполнил, лихоимцев укротил, надменных искоренил, странам чужим он страх внушал, и, как добрый гигант, был он исполнен мудрости в земной жизни, и получил славу и честь от царей, но озлобил подданных своих, и восстановил сына против отца и отца против сына, и вселил вражду в дома их, и ненависть и коварство вселил в рабов, и поднял зависимых людей на свободных, и унизил господ, находящихся у власти, и внес соблазн в мир, и породил ненависть, и возбудил рабов против господ их, и власть у знатных отнял, и погубил благородных людей много, о чем не пристало здесь распространяться, чтобы не на­тигла нас смерть во время написания повести. У волхвов попытался он будущее свое узнать, и надежды свои возложил на чародейство, и возгордился весьма, и заставлял почитать себя как бога, и сказано об этом: «Поклонялись вместо творца твари».

     И увидел это бог и не пренебрег этим, но зажег как огонь гнев свой, и наказал высокомерие его, и залил землю его кровью, и сократил дни жизни его, и поразил его поражением страшным, и в темные обители смерти вверг его, как недостойного величия царской власти, знамения славы небесной, тела и крови воплотившегося для искупления грехов от девы Христа, бога нашего. Уже мертвым его удостоили пострижения, монашеской славы, и к иноческой жизни его решили безрассудно приобщить после смерти. Так умер самодержец Борис, и плакали о нем много, и погребли его в храме святого архистратига Михаила с великой и честью вместе с великими дуксами и с прежними царями, достаточную честь величию его воздав, и погребение торжественное ему устроили, в печали находясь. Наследовал царство сын его Федор, еще очень молодой, и был он по смерти отца печалью чрезмерной удручен, а также из-за многих беспорядков и мятежей среди людей, а был благородный этот и прекрасный юноша и видом своим, и достоинством, и речью, и знанием отцовских наставлений, и любовью к книгам замечателен. Во времена же его и перед смертью отца его были знамения многие, указания комет: однажды появилась комета в виде копья, в другой раз видели две луны и одна другую побеждала, а в другой раз на царском дворе ночью каждый час из храма благолепного Преображения Спаса и из двора царского исходил свет и поднимался в высоту. Так мы поняли, что помощи божьей лишились они, и благодать милости божьей покинула царский дом.

     И восстал вероотступник и привлек сердца окружающих к себе, прельстил души неразумных, а благочестивых страхом смирил. Так среди многих бедствий неукротимый зверь инок Григорий царское имя присвоил себе и незаконными мучительными приказами всех смутил; и в замешательство пришли все перед войском его, так что он к самому царствующему городу подошел. Все навстречу вышли к нему и великими дарами радостно встретили.

     А на семью Бориса и на сына его царя Федора, еще не венчанного на царство, но которого они клялись смертью избавителя Христа, бога нашего, святым крестом его, возвести на престол,— на него разгневались все в царствующем городе Москве, как волки и хищники на овцу божью, на сына царского, и на его мать и сестру; и незаконного царя захотели сделать властителем. А на тех камнями и кольями вооружились, как настоящие враги святого креста божьего, и в храмы царские пришли, крики громкие издавая, а также многими бранными словами осыпали их, которые сатана в их уме породил. И взяли их, отвели на прежний двор их, где они до восшествия на престол жили, с великим бесчестием, как будто со злодеями расправлялись. И ворвались во дворы ближайших друзей их — так свершилось возмездие — и все расхитили и живших при них слуг грабили. А незаконного царя посланники, радуясь исполнению своих надежд и властвуя над всеми, получили указание от преступника погубить прежнего Федора царя и мать его и размышляли, как это сделать. И тут один злой советник явился — как он сам рассказывал мне об этом — и дал посланникам совет злой, чтобы они послали туда воинов с веревками и удавили их, и так удастся избежать волнений среди людей. Так они и сделали, как незаконный царь решил по совету нечестивому. Тело же прежденазванного царя Бориса он повелел из храма выкинуть. И было поучительное зрелище: в гробе с бесчестием лежало тело мертвеца того — кто убил сына господина своего, кто недоброе наговаривал на того, кого сделал блаженным Христос бог, и кто также напраслину на друзей своих возвел, и льстивыми словами прельстил, и кто убил невинных много. И вот показал создатель тело его, после смерти выброшенное для надругательства в назидание всем неправедно мыслящим и говорящим лживые слова. 

     Так что, видя этого властителя, пророческому наставлению повинуйтесь, как говорит красноречивый пророк: «Итак, вразумитесь, цари, и научитесь, все судьи земли! Служите господу со страхом и радуйтесь перед ним с трепетом. Внемлите наставлению, чтобы, когда прогневается господь, вам не уклониться с пути праведного, ибо возгорится вскоре гнев его». Другой пророк сказал: «Итак, слушайте, цари, и разумейте, и научитесь, судьи концов земли! Внимайте, обладатели множества и гордящиеся перед народами иноплеменными!» И еще сказал: «Когда царь праведный на престоле сядет, ничто лукавое не устоит перед очами его. Кто похвалится, что имеет чистое сердце, или кто дерзнет назваться чистым от греха? Не люби клевету, чтобы не впасть в грех; открой глаза свои и досыта ешь хлеб. Мерзость перед господом — неодинаковые гири и неверные весы — неприятны ему. От господа направляются шаги человека; грешному же как узнать путь свой? После обещания приходится каяться. Мудрый царь просеивает нечестивых. Свет господа озаряет души людей и помыслы, которые стремятся к насыщению своего чрева. Милость охраняет царя, и окружает она поистине престол его. Хорош в юношах дар мудрости, а слава стариков — седина. Раны и побои искореняют зло и удары, проникающие во внутренности чрева». Премудрый муж укрепляет город. «Любит господь сердца праведных, приятны ему все непорочные в обычаях своих; мудростью пасет царь людей своих; очи господа охраняют знание». «Лучше питаться овощами с любовью и благодатью, нежели вкушать тельца с ненавистью. Вспыльчивый человек возбуждает раздор, а терпеливый раздор, готовый вспыхнуть, утишает. Терпеливый муж улаживает распрю, нечестивый же еще более разжигает ее». Но оставим это и вернемся к прежнему рассказу.

     И святители и собор иереев вместе со всеми горожанами благолепно, со святыми иконами, встретили незаконного царя, псалмами и песнями духовными умилостивили его все от первых до последних в городе том, и вся страна единодушно стала восхвалять его. Так вероотступник, от иноческого сана отрекшийся и сыном прославленного царя Ивана себя назвавший, превратив сердце свое в «мерзость запустения», хотя в остроте разума, в знании книжном весьма преуспел, осквернил престол царский, и сел на престоле пес, а не царь, вероотступник и осквернитель иноческого жития, а не владыка и не князь, властью облеченный. И все последовали за ним, и все вместе лукавили, и никто мужественно ему не возразил, но все от страха пришли в смятение.

     Воздвигая хоромы для утех своей юношеской жизни, устраивая торжества со смехотворными личинами, распаляясь гневом и немилосердно губя благородных людей — всеми этими деяниями он сущность свою проявил, не подобающие правителю дела совершая. Так он палаты нечестиво умножал; однажды он кичился перед своими приближенными и облик хором, в которых он жил, хвалил, указывая, сколь благочестиво он их построил, как будто златоверхими постройками украсил. И весьма хвалился этим и не думал о боге, который жизнь и дыхание дает людям. Услышал это стоящий поблизости юноша, которого он очень любил и который всегда заботился о его спасении — более всех людей, находившихся под властью его,— и вот он отбросил страх, без боязни против царя вооружившись, как против настоящего змея, на мысль его наступив, как на хвост, гордые слова отсекая острым мечом слова, сказал так: «О царь! Вспомни, как царь Михаил конское стойло построил, к которому проточную воду подвел, питаемую течением реки, и многих людей удивил и созданием своим похвалялся, что такого пристанища для коней никто из прежних владык не создавал. Но магистр один достойное православного слово изрек и в присутствии людей охладил пыл царя Михаила: «Царь и владыка наш Юстиниан удивительное дело сделал, храм Вседержителю воздвиг и на это все свои средства истратил,— и того не так хвалят! Что же ты похваляешься, для навоза сокровищницу создав?» Так и ты похваляешься, о царь, пристанища порока золотом многим украсив, и думаешь, что эта постройка будет навеки памятью о тебе, но не похвалит тебя Создатель. Ты помышляешь о суетной славе в бренной жизни и властелином при этом думаешь быть; или ты не знаешь, что есть бог, который сокрушает всякое превозношение гордых, отрезает языки хвастливых и безумие насылает на риторов, возвышает смиренных, низвергает вознесшихся? Разве ты не слышал никогда, о царь, как Валтасар, царь персидский, сын царя Навуходоносора, принес сосуды из храма божьего, который был в Иерусалиме, и славил богов золотых, и серебряных, и медных, а бога святого, истинного вседержителя, не прославил? И появились пальцы руки человеческой напротив светильника, и было написано о свержении его с царского престола и о сокращении дней его; так и сбылось. Зная об этом, бойся совершать непотребные дела!»

     Когда царь услышал такую речь, то слова эти в сердце его как будто стрела вонзились, и он как-то тихо сказал мне: «И ты зло замыслил против меня? Оставь свою чрезмерную заботу о моей добродетели!» А юноша сказал: «Никогда, о царь, я не откажусь от забот о тебе; не только здесь в изобилии живя у тебя, но и при смерти я никогда не отрекся бы от тебя! Я, повелитель мой, с рождения имею обычай царя почитать и о его благе заботиться. Не забыл я о твоем спасении и тогда, когда многие на твою власть восстали. Бог свидетель тому, что мы свое усердие о твоем спасении делами доказали и, надеясь за это получить воздаяние из твоей десницы, весьма усердно думали о твоем спасении. И ничего коварного о тебе или против тебя я не помышлял, но с чистой совестью помыслы мои обращены к тебе, и я считаю правильными слова свои, и дороже своего спасения для меня видеть тебя здоровым. Но не воздам тебе чести более бога, так как царь тоже человек! От любви же к тебе, самодержец, никакое злодеяние меня не заставит отречься, разве что твое пренебрежение христианскими заповедями. Всевидящее око божье в своем всесилии видит, как нелицемерно к вашему величеству относился мой разум!» И на этом закончил речь. Никакими муками он не угрожал мне, но закрыл рот рукой, сторонясь меня в своем бесчеловечном коварстве. В мыслях и делах своих он весьма вознесся, и самодержавие выше человеческих законов поставил, и кровь проливал, и осквернялся в грязных делах своих.

     В архиерее рязанской епархии он нашел подходящего себе человека и единомышленника, из греков, по имени Игнатий, и патриархом поставил его, вершителя всяческих беззаконий. И стал Игнатий пособником ему в его постыдном браке, и, попросту сказать, врагом бога и людей, и единодушен был с ним. И по указанию царя извергается из сана бывший до Игнатия первый святейший патриарх и пастырь наш Иов, как славный Герман, и возводится этот, как Анастасий, ненавистный не одному городу, но всей земле и во всех городах всем людям,— Игнатий, «мерзость запустения», усаживается на святом месте святых отцов наших и управление церковью принимает. Ничего божественного совершать он не привык — жезлы святителей и пастырей он раздает сановникам, потоки слез у благочестивых исторгает, сердца огорчает любящих господа, видящих его посаженным на престоле праведных незаконным царем, царем вероотступником, а точнее сказать, иноком, нарушившим обеты свои.

     Царским венчался венцом настоящий отступник! Как будто поистине о нем красноречивый пророк Иезекииль говорит так: «Ты, недостойный правитель Израиля, нечестивым дням которого наступил конец! Так говорит господь: сними с себя диадему и сложи венец; унизь вознесшихся и возвысь униженных. Неправдой я низложу неправду, и она не будет таковой». Видите смысл слов пророческих: ведь называет он его недостойным предводителем Израиля. Где же Израиля предводитель? Где теперь предводитель жидовский? Где главенствует Израиль? Ведь под властью многих правителей христианских и басурманских находится и до сих пор жидовский род. Если бы он о них говорил, то множественное число употребил бы пророк, сказал бы: правители Израиля; но он сказал не так, лишь одного правителя укоряет божественный пророк. Мы здесь поистине называемся истинными израильтянами новообращенными, как и в Евангелии Иоанн Креститель говорит: «Увидел он идущих креститься и сказал: «Сотворите достойный плод покаяния. И не думайте говорить в себе: «Отец у нас Авраам»; ибо бог может из камней этих воздвигнуть детей Аврааму», то есть из язычников. Ведь Израиль означает «ум, зри бога»; так и мы с верой чистой зрим бога, в Троице святое единодушие и жизнь и будущее царство бесконечное. Это слово пророческое указывает на недостойнейшего правителя Израиля, неправдой неправедно губящего людей, возвышающего униженных и унижающего вознесшихся. Не таков ли и он? Не унизил ли вознесшегося царя Бориса, не возвысил ли униженных, не сбросил ли он клобук, не возложил ли на себя венец проклятия? Но все случилось не так, как он хотел: неправедно неправедного Бориса низложивший так же печально и насильственно окончил свою жизнь, по словам священного Писания: «Праведник спасается от беды, а вместо него попадает в нее нечестивый». Как апостол Петр учит нас, говоря: «Знает господь, как избавлять благочестивых от искушения, а беззаконников соблюдать ко дню суда для наказания»; но этого человека и до суда творец осудил.

     После падения этого царя виновник его смерти дукс Василий прельстил людей благочестивым видом, смирением и свои надежды на них возложил, рассчитывая, что его сделают царем; как и случилось. Подстрекает он и побуждает друзей своих коварными речами и бренными подарками, к воплощению своего желания лестью их склоняя, спешит им давать всяческие обещания. Как родня его, так и он сам с начала своей жизни при всех царях получить власть желал и разнообразное зло всегда замышлял против государей своих: с давних пор были они властолюбцы, а не боголюбцы. Так с большим трудом получил Василий царский скипетр, неправедный и коварный свой изменнический пот утерши, в сонм царствующих вошел, предков своих превзошел. Ласковым участием привлекая и заботясь обо всех, спеша давать обещания милостивые всем нуждающимся, милости и благодеяния всем людям суля,— этими словами во множестве людей он хотел любовь возбудить и вызвать их похвалы.

     Но, делая все это, он лукавил перед людским родом, не только в этом, но и во многих других делах: войдя в соборную церковь Божьей матери, неистовой дерзостью преисполнившись и «не в боге полагая крепость свою», как сказано, он взял честное всесильное наше оружие божественное, Христа, бога нашего, святой чтимый крест, и обратился самодержец, новоизбранный царь, к людям, благодарность высказал и коварно крест целовал, присягу дал сам. Так всей земле он присягнул, обещая делать угодное всем, в царстве его живущим. О беда! О скорбь! Только ради скоропреходящей жизни этой властью обольщается царь и присягой связывает себя, хотя никто из людей этого от него не требовал; по собственной воле он дал присягу, будучи властолюбцем, а не боголюбцем. Только на земле он желал прославиться, а не на небесах. Но разве знает человеческая природа, к чему приводят желания ее? Как только ту присягу произнес владыка, наказал его бог неразумием, так что он стал совершать недостойные дела и тем нарушил присягу свою. И восстала против него держава его, и все нарушили присягу, которую дали ему; и в дни царства его всякая правда уснула, и суда истинного не было, и всякая добродетель иссякла.

     И восстали всё, живущие в окраинных городах его державы, и отложили дела свои, плуг и всякую работу, и приготовились к войне, и взяли оружие, чтобы сразиться с царем, губили добродетельных жителей своих городов и благочестивых в домах их многообразным мукам подвергли: одних они с высоких укреплений города вниз сбросили и потом прикончили, иных, к коням привязав, растерзали их тело при скачке, а иных на части рассекали и многими другими способами умерщвляли из-за грехов наших, потому что мы согрешили перед господом нашим. И великого удивления достойно наказание, которое понесли мы и братья наши от своих соплеменников, так что жизнь наша напомнила о временах правления прежних незаконных царей. Царь же Василий, в печали и скорби находясь, укреплялся и противился бунтовщикам: иногда он своих воинов терял, иногда их многочисленное ополчение рассеивал и множество крови врагов своих проливал различным способом, но все не хотел непритворно к богу обратиться, будучи поглощен приличествующей юношам жизнью и трудами. Хотя он был и стар, но обезумел от великой печали: иногда он бога просил о помощи, а иногда с чародеями свое будущее пытался узнать и гаданиям суетным и тайным предавался, так как он издавна постиг науку гадания, от которой да избавит нас человеколюбивый Христос. Дай же нам, о боже и господь сил, жить по правилам твоим, и понимать заповеди твои, и исполнять волю твою, и славить тебя в молитвах сердечных, и признанием твоим гордиться, и никого не знать, кроме тебя, единого бога, с Отцом и Духом святым всегда пребывающего и прославляемого, неразделяемое царство и власть, и на тебя надеяться, а из суетных вещей ни о чем не помышлять, но на твою всегда взирать святую славу, и на твою благость уповать, и мыслить по заповедям святых отцов, и храбрости набираться только тобой, о Иисус, свет мой, и сияние Отцовской славы и образ ипостаси его, соединивший в своем человеколюбии несмешанными человеческую и божественную природу, в безгрешной плоти два естества проявивший. Молимся тебе, чья держава  неизменна и чье вочеловечение нерушимо! Ничего из находящегося на земле и на небе мы не рассчитываем получить и ни во что не хотим верить, кроме как в тебя — бога нашего владыку, а также в родившую тебя на земле царицу, и владычицу, и заступницу, и деву Марию со всеми небесными силами, и хотим, всех угодивших изначально тебе, владыке и богу нашему, предков наших почитать и славить, поклоняться и воспевать и надежду твердую на наше спасение иметь. Но здесь следует прервать повествование, чтобы возвратиться к предмету нашему.

     Этот вышеупомянутый владыка и царь наш неверием из-за многих печалей был охвачен и дерзостью преисполнился и, человеческой природе изменив, ложным наветам невежественных людей внимал, на свое царство ополчился и в злобе своих подданных обижал. Никак он от своих дурных поступков не отставал, внимая речам лживым и учениям бесовским тех, кто приходил к нему, верил их обманам и считал это истиной, и обижал этим православных, живущих в нужде, изменил он привычкам своим, которые у него сначала были. Итак, долгое время он с врагами своими сражался. Но в пятый год царствования его исполнился народ лютой ненавистью против него и братьев его, от бояр вплоть до простых людей все восстали, подстрекая, подбивая неразумных и не боящихся бога, считающих свет тьмою, называющих горькое сладким и сладкое горьким, и все, пренебрегая присягой на кресте, из зависти яростно прогоняли его с престола.

     В то время поистине украшал патриарший святой престол Гермоген, бывший третьим патриархом после первого святейшего патриарха Иова и после беззаконного Игнатия, о котором мы раньше рассказали. Когда увидел этот добрый пастырь, что царь упал духом, он многократно пользовал его своими наставлениями, но не смог ничего достичь. Многих бед он натерпелся от всех людей из-за царя, так что однажды его волочили грубо и повалили на землю праведника и святителя божьего, воистину истинного пастыря нашего и учителя замечательного. Порой ополчались люди на него, порой он, будучи хранителем правосудия, им противоборствовал, божественными словами и огнем святого Духа, бывшей у него святой водой — как будто тремя заостренными копьями пронзал он трех врагов. Иногда он был охвачен страхом из-за волнений среди мятежных людей, а иногда бесстрашным становился, словесную пищу людям щедро раздавая, некоторых же наставлениями поучая, к благочестию направляя, подражая владыке Христу, кроткого учителя кроткий ученик, по церковным правилам кротко поучая людей божьих.

     Получивший некогда его благословение царь спустя некоторое время был смещен людьми своими со своего престола, так что и он и они солгали и изменили присяге на кресте. Видел и я разъярившихся на царское величие, и осаждали меня мысли, и душа у меня болела за него: ибо я видел пастыря, одолеваемого своими козлятами, которые подобно волкам нападали на него и наносили раны своему владыке. Хотя я и больше всех претерпел от него гонений и был ограблен, в темнице живя при царствовании его, но ничего враждебного против него не мыслил, а более о нем скорбел. Стремился я спасти его, но не мог, потому что из-за гнева его был бессилен, хотя искренние свои и благочестивые помыслы ему отдал. Хотя к врагам его многим, любимым и славным у царя, призывали меня присоединиться и многотысячную награду обещали мне, надеясь, что я из-за молодости моей пренебрегу присягой на кресте Христовом и желая так погубить душу мою, но в жизни этой я ни к чему не стремлюсь, хочу только к Иисусу Христу в этом тленном теле приобщиться, чтобы он от многих совершенных мной зол меня очистил и все враждебные замыслы против меня уничтожил, чтобы я оказался правым в словах своих и утвердился в них. Однако снова, оставив это, к рассказу обратимся.

     Поднялись против нас народы и осилили нас набегами отовсюду, и многой силой и свирепостью своей истребляя плоды земли нашей, и никто не додумался, как противостоять вражеской силе. Напали на благородных людей, по словам пророка: «Уснули, — сказал он,— севшие на коней. Бог страшен и высоко над всеми, и кто устоит пред лицом его?» Согрешили мы перед ним, и нет нам оправдания, и пали мы под мечом наших собственных пороков, за грехи наши он погубил нас, умирающих в разных мучениях. Долгое время продолжались несчастья наши, поляки и литовцы, немцы и агаряне, которые вокруг нас живут, притесняли нас.

Многие из наших именитых людей вошли в соглашение с врагами и советы давали нам, говоря, что государя у нас нет, и род властителя великого Владимира, самодержца всея Руси, дома его прекрасные наследники — наши господа исчезли, и порабощены мы теперь себе подобными: «Слушайте внимательно! Вот сын польского и литовского короля, по имени Владислав, и он подходит нам в правители: юноша прекрасный, из рода древних самодержавных владык, и никто не может его упрекнуть ни в чем, настоящий властелин и подобен он во всем нашим прежним владыкам. Видя наше несчастье и смятение, отец его, самодержец, хорошее дело нам предлагает, как будто мерило правильное, сына своего нашей земле царем дает. Послужим же ему, как законному своему владыке. Не будем упорствовать в беспорядке из-за вероучения: хотя он и не одной с нами веры, но хочет он ради нас православие принять и быть с нами вместе в единой благой совести закона нашего, а их веру не исповедовать и не распространять, и не строить свои храмы, но честно соблюдать установления нашего православия, суть веры, по правилам соборов действовать, а свои умствования отвергнуть и быть последователем вселенской святой восточной церкви». Такими пространными речами они убеждали нас, а потом все сошлись на собор, и эти советы были признаны правильными.

     Все это видя, церковный наш пастырь, святейший патриарх, томится душой и ревностью духовной распаляется, и призывает он не верить обещаниям чужеземцев и наших предателей. Как пророк он предсказал и указал нам, что они коварно это делают, и не на пользу нам это: «Молитесь же, чтобы мы соблюли незапятнанной чистоту веры во всех делах своих, чтобы добродетельно жили. Только умоляю, чтобы вы следовали этому, и тогда бог вскоре мир дарует нам и избавит нас от злодеяний их ради запечатленного навеки кровью обещания господа нашего Иисуса Христа!» При этом святитель слезами лицо, одежду и бороду орошал. И было это зрелище, достойное умиления: слезы умиления его были, «как елей, стекающий на бороду, бороду древнего Аарона, стекающий на края одежды его, как роса Ермонская, сходящая на горы Сионские; ибо заповедал господь благословение и жизнь навеки». Хотя был отец наш украшен сединами благолепными, как нива, смотрящая на жнеца, никто не устыдился старости его и словам поучения его не внимал и даже нечто преступное против него замышляли.

     После многих словопрений пришли к согласию с чужестранцами, и не внявшие предостережениям патриарха, и единомышленники их, не послушали они слов истинного пастыря своего, предпочли по чужим законам жить. А собственного своего царя Василия решили всем миром в иноки постричь, и по необходимости сделали это, чтобы не соединились с ним единомышленники его, чтобы не посеяли крамолу в людях и не привлекли к нему народ. О несчастье из-за безумия человеческого! Что делают? Вопреки установлениям и правилам они сами за царя произносили спасительные обеты, столь жестокосердные люди, не разумеющие книжной мудрости и установлений своих! Патриарх же наш сетовал на этих людей, говоря, что они не по заветам святых отцов поступили с царем и что он не может быть иноком. И сказал он: «Когда владыка мой Христос на престоле моем власть мою укрепит, сниму я с него рясу и от иноческих обетов освобожу его, по правилам наших божественных отцов, по установлениям и по справедливости, по канонам и правилам я оправдаю его!» Говорил он против оскорбляющих церковь, и призывал на них бога истинного, и смело угрожал решившимся вместо царя отрекаться от мирской жизни, обещая, что они поплатятся за это и теперь должны сами стать монахами: «Кто возлагает на него иноческие одежды, на тех самих я это одеяние возложу, заставлю их быть иноками!» Услышав об этой ревности святителя божьего, ратующего за истину, они посовещались и выдали царя своего в руки иноплеменникам с родными его братьями, а те в заточении держали его в своих владениях до самой смерти. И гордились они своим пленником, говоря, что благодаря своей храбрости захватили его, и тем в изумление повергали тамошних жителей.

     И, презрев клятву свою, которой они клялись, целовали при этом крест господний, дать нам в цари сына властителя своего, враги обещание свое на кресте нарушили, и солгали, и обманули нас, и вот благодаря многим их лживым словам и по .причине легкомыслия нашего они городом нашим овладели и народ унизили. Священный же патриарх, видя, что народ унижен, поучал людей, словами господа их утешая. Поскольку случилось и мне там быть, он прежде всего ко мне обратился и перед всеми меня обнял со слезами: «Ты более всех искушён в науках, ты ведаешь» ты знаешь!» Он обратился ко всем, сведущим в книжных премудростях, и мысли свои нам сообщил, так говоря: «Рассказывают про меня смутьяны наши, что я призываю воинов и воодушевляю их противоборствовать этому враждебному и иноверному войску, которое, нарушив клятву, владеет нами вопреки словам своим. Но я ничего такого никогда вам не говорил, ведь вы свидетели моих слов. И одно я только вам повторял: «Облачитесь в оружие божье, в пост и в молитвы. Кто научен грамоте, псалмами пусть вооружается; кто несведущ в книжной грамоте, молитву Иисуса пусть возьмет как оружие спасения; кто разбойник, пусть оставит это занятие; кто грабитель, пусть прекратит это делать; а кто стяжатель, пусть избавится от этого; а кто блудник, пусть отбросит от себя порок свой,— тогда все спасутся, обратятся к богу и будут исцелены. И поможет нам господь бог, по словам пророка «вечером, утром и в полдень». Вот оружие православия, вот противоборство за веру, вот предписание устава! А что касается того, кого признали царем, то, если он не будет одной веры с нами, не царь он нам! Не будучи единоверным, пусть не будет он у нас владыкой и царем!»

     Услышав это, оказавшиеся здесь воины и властители разгневались на архиерея и подходящих к его благословению отгонять повелели, а нарушающих их запрет разными способами разгонять приказали. А он, наш пастырь, хотя и отлучен был от приходящих к нему, хотя в страхе многие отказались подходить к его благословению, все же он не оставил обычных своих наставлений, но продолжал говорить, и поносить врагов, и еретическое безумие сокрушать, как мужественный воин Христа или как лев в чаще леса. Он обличал словами книг божественного писания их еретические замыслы против нашего благочестия, неотступно нападал и немилосердно сокрушал красноречием своих слов врагов божественных установлений. Ведь был он искушен в науках и в книжной мудрости, каноны и жития святых написал, отцом церкви был, славным кормчим, славно направляющим корабль Христа, мир этот — море, волнуемое еретическими волнами, кормилом слова божьего вспенивая и корабль к спасительной пристани направляя; но волны умножались, и корабль слабел и изнемогал среди многой пены грехов. Когда увидел этот священный отец наш, что ослабевают силы, думая о спасении людей, он выбирает святителя, как бы перед глазами своего сердца пересматривает священных митрополитов, и епископов, и весь церковный причт в поисках тех, кто весьма искушен в правилах и в учении христианской веры. Так занимаясь всякими делами и наставлениями, он в божественной любви распалялся и возгорался.

     По указанию святого Духа он выделил человека для служения божьему делу и святой непорочной нашей истинной вере в Христа бога, которую завещали нам и которой нас научили все священные апостолы и божественный сонм святых отцов наших: выбрал он преосвященного Филарета, митрополита богохранимых городов Ростова и Ярославля, происходящего из рода прежних славных царей, так как союзом с ними он был облечен частицей их власти. Он побуждал его к подвигу и направил к польскому властителю Сигизмунду, чтобы просить у того сына для управления нашей державой и чтобы королевич единую с нами исповедовал божественную веру. Также кое-какие книги и наставления дал ему патриарх, словами священного писания укрепляя его. И этот славный отец проявил послушание, с другим и священными отцами он внял пастырским наставлениям: отбросив лень и в броню мужества облачившись, он прибывает к властителю польскому, который разорял города наши и истреблял плоды земли нашей, который стоял под городом нашим Смоленском, и стенобитные орудия к приступу города готовил, и вынашивал всякие мысли о разорении страны нашей, который победы одерживал. Воевода же города того, все воины и жители, которые были в нем, приступы их успешно отбивали, не ленились, как сказано: «Не хочет ведь,— сказано,— бог в праздности и безделье сидеть, но хочет что-то делать и предпринимать против врагов своих». Но ни во что не ставили посланников вышеупомянутый король Сигизмунд и согласные с ним советники, только сказали им: «Не обманывайте себя: все попадет в наши руки, и всем будет владеть наш властелин. Вот ваш столичный город Москва с правителями вашими на нашего властелина взирают и спрашивают его обо всем, а за это славу и почести получают,— а вы по-другому считаете!» После этого бывших там вместе со священным митрополитом и с земским послом священников и иноков и служилых людей король отправил назад и лишь немногих главнейших в посольстве взял, в свою страну увел и заточил их в своих городах. И взял он город Смоленск без затруднений, потому что мало осталось людей в нем, и не могли они многочисленному войску сопротивляться, но они не сдались, не преклонили перед врагами головы свои. Воеводу тамошнего пленив, долго мучил его король и в своих землях воеводу заточил. Затем король вместе с полководцами своими возвратился в землю свою, утер пот после своих трудов, наградил войско свое, радовался победам своим и нас поносил за грехи наши.

     И были мы обесславлены и лишены надежды всякой, и большой чести мы удостоились у иноверного царя — получили мы в славном городе Москве еретиков, врагов божьего креста, многочисленные полки поляков и других иноплеменников и воинов, готовых сражаться ради своей славы. Наши же бояре из страха, а другие ради корысти, вошли в соглашение с ними, и повелели выйти из города воинам из наших полков, и такой услугой врагам обезопасили себя и дом свой. А святейшего патриарха в монастыре святого архистратига Михаила в том же городе Москве заточили и мучили его скудостью пищи и питья. Потом они подожгли город и перебили людей: будто враги, были они заодно с иноплеменниками, и сжигая и убивая нас! Спустя некоторое время после пожара подошли воины наши с ополчением и победили врагов, а многих из них осадили в городе. Много раз выходили они и бились с нами, и таяла сила их, а подошедшая подмога пыталась к ним пробиться или их освободить, но не смогли они этого сделать. А вышеназванный и святой патриарх Гермоген, славные дела совершив, к богу отошел после многих страданий и мучений, по своей воле мучеником став.

     Когда после многих приступов город свой мы освободили, в соборную церковь Божьей матери, восхваляя ее, вошли, богу, ниспославшему великую благодать, поклонились и родившую его со всеми святыми прославили, но пастыря не нашли, тогда как бы некий голос уши наши услышали: «Вот красота моя исчезла и завеса моя разорвана, еретической хулой уста затворились, прелесть поблекла! Поглотил дикий вепрь пастыря моих овец, и звери тлетворные пищу мою осквернили, заповедь служителя моего, как будто дерево в роще, подсекли! Моего восхвалителя и людей моих учителя отсекли от меня многими мучениями и в гробе темном затворили его, молчать заставили его! Решило лживое еретическое сборище в сердце своем: «Закроем уста хулившему нас и предадим бесчестию наставления его, и уж не будет он впредь поучать людей своих, и нас не обратит к покаянию, и не смутятся наши сердца словами его!» И такие слова как будто от самой церкви услышав, мы воздали хвалы страдальцу и исповеднику: каким был отец наш, такие подобают учителю нашему и похвалы.

     Добравшись до монастыря, мы воздали хвалу божественному архангелу Михаилу, чудесам его подивились и великого святи­еля чудотворца Алексея прославили. Здесь же, поредевшую братию встретив, мы спросили о мученике и страдальце за Христа патриархе Гермогене такими словами: «Где вы положили пострадавшего от еретиков за Христа, нашего учителя, скажите нам? Где успокоенное слово лежит у вас, где положена втайне драхма царя небесного, где священный, незаслуженно отвергнутый церковный сосуд положен, где воин и заступник веры нашей, ответьте нам? Где спит недремлющая мысль о боге, где сладостные слова наши втайне положены, где вовеки неприкосновенное богатство, где испытанное серебро втайне лежит у вас, где изрекающие истину честные золотые уста? Не таите не могущего утаиться!» И, найдя тело его, мы горячие хвалы страданию его воздали и говорили: «Учитель святой! Не прогневайся на нас, не внимающих словам твоим и проклятие безрассудно заслуживших, но прости наши провинности и очисти нас от беззаконий, чтобы, укрепившись словами твоими, мы победили прежнюю дерзость твоими молитвами к богу, так как мы считаем тебя живым и после смерти. Не смогли еретики отклонить тебя от православия, и ты за веру поистине жестоко пострадал, людей вразумил и церковь спас. Помоги же и мне, недостойному!» Поклонился я гробу его и из-за великой его любви ко мне долго я у гроба оплакивал то, что он удостоился венца мученичества за Христа в дни наши последние.

     Вспомнил я все, и поразила меня мысль: как мы помним, некоторые говорили, что этот патриарх вселил в души искушение и смятение и возбудил людей на борьбу с врагами, пленившими нас; все они были врагами истреблены, и много крови пролилось из-за его поучений, и он в Рязанских и Северских землях поднял воинов, ободряя их посланиями. И на ум мне пришло слово преподобного Онуфрия Великого: «Лучше побитым быть, но не бить, укоряемым быть, а не укорять, и относиться к бьющему, как к милосердному, и к оскорбляющему, как к утешителю». Также и святой Петр, верховный апостол, сказал о спасителе нашем Христе: «Будучи укоряем, он не укорял взаимно; страдая, не угрожал»; «он не сделал никакого греха, и не было лести в устах его», «он был покорен судье неправедному». И вот я подумал, что не пристало человеку в духовном сане призывать в поучениях к кровопролитию, но должно чуждаться и удаляться мирской жизни, как учит нас прославленный в пении псалмов пророк Давид, искренне к богу обращается: «Избавь меня от кровей, боже, боже спасения моего». Но все же храм свой ему создать создатель не дозволил: «Потому что ты пролил, — сказал он, — много крови, ты не должен строить дома моего». И подумалось мне, что к нашему пастырю слова эти подходят. Тогда я служил воеводой в городах рязанских, и там был в великой со мной любви архиерей Феодорит, который, во всем следуя уставу, благополучно украшал престол храма божьей матери, честного и славного ее Успения. Когда я спросил его о писаниях патриарха: «Не ввел ли он ими в соблазн народ и тем ополчение ваше не привел ли к гибели?» — тот, движимый духовной любовью, в глубь храма удалился и послание, написанное рукой самого патриарха, дал мне, в котором было следующее: «Возлюбленный ради Христа брат наш и помощник нашего смирения» <…>