СКАЗАНИЕ О ЦАРЕ ВАСИЛИИ КОНСТАНТИНОВИЧЕ

СКАЗАНИЕ О ЦАРЕ ВАСИЛЬЕ КОСТЕНТИНОВИЧЕ. ПО ИМЕНИ ГРАДА КОСТЕНТИНА

     Жилъ себЪ царь Василей в своем градЪ Костентине; со женою своею живяше, а дЪтей у них не было. И нача господу богу молитися со слезами, чтобы им господь богъ далъ дЪтища, «наслЪдия царству моему». И царь беспрестанно на молитвЪ, и жена ево, царица Ирина, в трудЪх и в посту чуть жива ходит. Услышал господь молитву царицыну: поради себЪ сына и нарекоша имя ему Костентинъ. И во сне евися царице: «Береги сына чесно! Сиднея ево не будет, а бусармановъ одолЪет!» И стала бЪречь чесно и селнея ево.

     А царь ея Василий стал иную вЪру думать и не хощет молитися, и положил хулу на бога, и послал послов своих в Долматово царство: «Великий государь, царь Долматъ ЕвсеЪвичъ! Пишу аз, восточный царь, Василей Костентиновичь, тебъ, царю, сице: хощу аз вашу вЪру принять, а своего господа бога вамъ на поругания отдамъ. И вы придите ко мнЪ с силою». Токожде и в разные царства весть тайную послал.

     И какъ весть пришла до тЪх неверных царей, то всЪ тому ради бысть, скоро пошли к царю Василью. И пришло с царемъ силы 40000 да два богатыря, ростомъ трех сажень, толстота <...> сажен, очи — аки чаши, в оршинъ у них носы, усы. локтевые, главы котелные, бороды помельные. Другой царь с ним пришел, крымский ханъ; у хана силы двадцать тысящь, да с ним три черкашенина наемные, велми сильны. Стали на Сионских горах, и оступили Костентинъ-град, стояли пятеры сутки; а того в царстве не знали стали, и умов отстали, и не знали, что творити. А оне ждали от царя Христовой здачи.

     И в те поры бояры пошли к царю и рече ему: «О злохульниче Христов! Что тако творити хощеши, предати царя небЪснаго, Христа бога нашего, хощешъ отдати в руки?» Тогда царь нача их бити. И в той час возмутися народ, пришед, взя царя за руки

и посади ево в тюрму, в Спаской монастырь. А сами стали неверным лесть чинить и кормъ подавать, а сами нача войска копить. И собра войска своего тритцать тысящь.

     В той же час евися гражданом мать божья: «Подите, народъ, из града вонъ! Да поможет вам господь богъ побити неверных царей!»

     Тогда князи костентиновския пошли на вылоску и вознесли руце на небо: «О господи, господи, боже нашъ! Ты создал нам святое свое крещение, а мы должны, истинне, верне служить господу богу! А раба твоя, государыня наша царица, к тЪбЪ вЪру держить для того, что намъ царевича мудра и сильна порадила!» И пошли в соборную церковь, и взяли со слезами на руки образ, и понесли на градовую стену, и поставили высоко, а сами рекли гласно: «О злогонители. Христовы хулники! Приимите со града распятаго господа бога!» И оне, злочестивыя враги, с радостию ко граду приидоша, и лесницы приставиша. И в той час вышло из града войско, и прогнали, и побили много.

     И вышли Долматовы богатыри и Хановы, и вбили во град войска, и заперлися накрепко. И сами просять Христа на поругание, и упросили, а сами идутъ по граду князи с плачемъ, пошли ко царице. И увидили ис темницы два разбойника: Перша да Ивашка. У Перши руки мЪдью проволошной перевиты, на ногах — сапоги соромятныя, потковы мЪдныя; а Ивашка на ногу припадывает, башмоки турецкия на немъ желтыя, чулки зеленыя, шелковыя, говорять, что в трубу трубятъ: «Великий наши государи, князи и бояри! Донесите наши слова нашей государыни царицы, что мы силу невЪрною двое всю положим и не станут творити пакости!»

     И услышели князи, кинулися к царицы: «Государыня царица Ирина, скажем тебЪ повесть доброю! Есть у насъ в темницы сидятъ два разбойника, Перша да Ивашка, велми силны, хвалятся одни силу неверную побить, и царей от града отогнать, и за Христа пострадать, чтобы их ослобонить!» И царица рече: «Пожалуйтя, освободитя и приведитя ко мнЪ их, к царицЪ!»

     И царица рекла им: «Ой еси, разбойники! Можете ль вы нас оборонить и за Христа пострадать?» И рече ей: «Великая государыня царица, Ирина Дмитревна! Нам глас с небеси явился, чтоб тебЪ при печали не быть, а царя твоего, мужа, господь приказал смерти предать за то, что он призвал неверных царей и хощеть Христа на поругание им отдати, а тебЪ с сыномъ радостно царствовать во вЪки!» Потомъ царица возвела руце на небо: «О господь мой и богъ мой! Что воздам ти, твоему образу святому, толко рада воздавать хвалу тебЪ и радоватися о сынЪ своемъ! А что ты хощешъ, тако и творишъ!»

     Пришед в то же время князи и бояры, и взяша из монастыря царя, и приведоша на место уготованное, и растопиша смолы, и роспяша ему рот, и влиша ему в рот, и предаша ему смерть; а сами взяли роспятаго господа бога, пришли из града к неверным царям и рекли им слова: «Государи цари, Долмат и Ханъ! Аще ваши воины наших двух разбойников побиют, то мы распятаго господа вам отдадимъ; а если наши разбойники ваших воинов побиютъ, то вы отдайте свои царския главы намъ на поругания».

     И цари тому ради сташа, что надЪютца на мочъ своих воинов, приказали сходитися на мЪсто. Перша ухватил воина Долмата царя, а Ивашка взял другаго, царя Ханова, и разбили их смертно, такожде и последних воинов побиша, и силу их поплениша. Потомъ взяша разбойники царей живых в полон, и повели ко царицЪ. и ко царевичю в град, на царев двор, а сила костентиновская неверными пожитками разбогатели.

     А царица распрашивала у царей, и они сказали, что, де, «мы приходили по писму царя, мужа твоего, а послы нас послаша и к вам!» Потому царица и царевичь приказа с них снять головы и на колья посадить, а своих послов смерти предать.

     И послали их в Турецкое царство, в Далмацкое царство, а князи итти в тЪ земли не посмеша, чтобы главы их такожде не поснимали, а послали двух разбойников з головами и да имъ честь боярства. И скоро послы пошли, и пришед, показали головы царевы и положили писма уличныя: «Приходили други ваши, такия же неверныя, что и той царь турецкой, хотЪли взять господа бога на поругание. И нашъ господь на небеси жив есть, а образ ево у нас есть свят и милость нам подает невидимо, а на вас, бусарманов, побЪду посылает и главы с вас, неверных, снимаетъ».

     Царь Салтанъ Салтановичь стал велми яростенъ, аки звърь, свЪргъ бошмак с своей правой ноги и удари после Першу в груди, и посол Перша стал говорить смела: «Великий государь, Салтанъ, царь турецкий и злохулник Христовъ! Что яростно взираешь и бошмакомъ бросаешь и биешъ? Пословъ даруют, а не биют!» И рече царь турецкий: «Аз стану за царя Долмата и за царя Хана, приду к вамъ, а царя вашего моладова в полонъ возму! Аще млат — научю ево турецкой своей грамотЪ и языку, а градъ вашъ разарю весь, а Христа возьму на позорище!» И рече ему послы: «Неразумный царь! Не видимъ мы такова человека на свЪте тебя глупЪя, что ты! Наш господь бог силенъ, а християномъ помощи подает, а на вас побЪду посылаетъ!» Потому пришли ево пажи и вельможи, рече царю Солтану: «Великий государь царь, Салтанъ Салтанович! Прикажи послов посадить в темницу, а своих послов пошли в Костентинъ-град и вели лестию прошать господа их. Когда младый царь отдасть бога своего к нам, послы принесут, тогда ему самъ отмети и ругайся, что онъ невернымъ царемъ смЪялся!»

     Царь Салтанъ послушалъ их совЪту, посадилъ послов костентиновских, а сам скора отредил пословъ своих, а в листЪ писал бесчестно лукавствомъ: «Великий государь царь! Млад еси и величеством славен на земли!», потомъ: что «вашъ господь богъ силенъ и вам милость подает; имЪешъ веру святую к богу, тако же и азъ; прошу любовъ творити, Христа почитати, а с тобою буду во единой вЪри!»

     Царь Костентинъ и мать ево, царица Ирина, и всЪ тому ради были, скоро Христа понесли перед послов. И послы, видя бога, и лукавством своимъ падоша пред образомъ на землю, и царь Костентинъ рече имъ: «Возмитя образ Христа нашего и честно понесите царю своему и молитесь Христу нашему, то вам много милости подасть! Аще станете господу богу нашему ругатися, то господь богъ сошлет на вас побЪду!» И отпустил послов неверных. И скоро послы пошли в Царьград и подали Христа в руци царю. Царь радостенъ бысть. А в тЪ числы Ханова царица и Долматова царя царица пришли в Царьград к турецкому царю. И приказал царь Солтанъ костентиновскихъ послов привЪсти пред себя и рече им: «Верный послы! Хотите ль вы веровати нашимъ идоломъ и угодником, Рахлию и Бахмету? Дарую единому — царством Далмацким, а другому — царствомъ Ханским, и станим в любви жити, а вЪру станимъ нашу хранить, а Христа вашего станимъ ругать, такожде что и вашъ царь над нашим цари!» И отсече господу главу и на колъ взаткнул, а самъ рекъ слова: «Скажите мнЪ правду! Есть ли у вас такия же воины и выручат ли онЪ господа бога своего?» И рече послы, а сами прослезились: «О невЪрный и злонечестивый царь! Хотя ты образъ Христов ругаешъ, а господь станет за свой ликъ, и скоро жди на себя побЪды! И приидетъ самъ нашъ царь Костентинъ и станет за бога, и тебЪ отмститъ!» И царь яростно на них взираша, а самъ рекъ: «Возмите, пилаты, и распнитя их!» И рекли ему бояры: «Государь царь Салтан, пожди царя, либо скоро будет, а пословъ посади в темницу!»

     И пасадили накрЪпко, и пала весть от кораблеников к царю Костентину. И царь Костентинъ скоро пошел к матери своей с плачемъ и почал у матери прошатца. Мать и сынъ поднявъ руки на небо, слезно милости просятъ, чтобы дал господь помощи на враговъ и отмстилъ бы за свой святой образ. И в ту нощъ явися ангелъ, и рече царю: «Вот тебЪ конь! Дойди во град Салтанов, отмети зло за зло, и тебЪ господь силу и смЪлость Христосъ прислалъ!» А в конЪ — волотья глава, а во лбу — звЪзда свЪтит.

     И царевич взделъ венецъ на главу, и наряд доброй златой, и мечь с каменемь, и шеломъ с каменми дорагими, и взял юношъ с собою сто человъкъ, и сЪл на агелскаго коня, аки ангелъ, и поЪхалъ сь юношами своими борзо к Царюграду. А мать ево за ворота провожает, а самъ за городам с матерью прощаетца; и полажила на перси ево чепь златую с каменми, и привешенъ крЪстъ поклонной с мощами, и благославила Ъхать днем и нощию.

     И какъ приЪхал ко граду, сталъ сь юноши своими думать: ко царю прямо ли Ъхать, или вЪсть подать. И поЪхаши на царевъ двор прямо на пречюдныхъ своих коняхъ.

     Приход царя Костентина к царю Салтану на дворецъ: приЪхалъ, слЪз с коня и стал на рундукЪ подперши, и узрилъ Христа своего: на колЪ глава ево божия. Стал плакать: «О господи, боже мой! Что мнЪ воздать царю за твой святый образ? Хотя я самъ пропаду, а за тебя, Христа своего, стану!»

     И поЪхалъ со царева двора сь юноши своими, и спрашеваетъ у людей и даетъ ребятам по залотому: «ГдЪ сидятъ послы костентиновски? Аз хощу имъ милостыню подать!» И ребята указали.

     И царевич приехалъ ко темнице, а сторожей всЪх побилъ смертию, а сам реклъ: «О вЪрные мои, здравствуйте! Аз к вам пришелъ на взыскание господа своего, и ваше, послов добрых!» Трудные и по голосу царя не познали и рече: «Кто ты таковъ, нам глаголешъ?» И рече: «Младый царь аз вашъ, Костентин Васильевичь!» И тому онЪ ради. И царь их выпустилъ, и онЪ падоша на землю царю со слезами, и царь имъ даде по каню доброму, и поЪхаша с послами и сь юношами в двор царевъ. Сами с коней слезли, и взяли с кола главу Христову и полажили в ковчегъ злотый и с крестом, с честию, а сами пошли в полату цареву.

     И у царя много народу. И рече ему царь: «Кто ты таков? Вшел бЪз дакладу, а шелому своего з главы не снимаешь!» И рекъ царь Кос.тентинъ: «Аз пришел к вам, босурманомъ, хощу аз вас всЪх погубити за своего господа бога и за пословъ своих!» И царь Салтан завопил гласомъ: «Есть ли у мЪня воины многия? Прикажите пилатомъ смертию всЪх казнити!» И рекъ царь Костентинъ: «Великъ есть Христосъ нашъ! Не выдасть нас невЪрным!» И выняв мечь свой, и пресекъ пашей всЪх, и силных богатырей, и от крови их полата кровию натекшу. А царь и царица падоша лред Костентиномъ. И рече ему царь: «О государю царю! Аз согрЪшил пред вашим господемъ богомъ!» И рече ему царь: «Проси ты, царь, у своего бога, идола Ирахлия и Бохмета, тЪ вас спасутъ от руки моея, а мой Христос отмститъ против своей главы — твою главу сняти!»

     И вывел ис полаты вонъ, и поставил на место, и снял с него главу пред всемъ народом, такожде и з боговъ их снял и заткнул на колья пред всемъ народом. И взмутился народ турецкой: собралися множество много народу неверных, и наступили на царя

и на послов. И тут царь Костентинъ пресек, аки птенцовъ малых, и пустиша кровь их, аки воду, а сам поЪхал царь на царев двор, и пошли в полату, и увидили царицу Долматову и дочь ея, велми прекрасну. И взял дочь Долмата царя и послал в царства разбойника Першу. И Перша с листомъ пришел и справил за царя Костентина, для того, что царь ево «взял вашу царевну за себя!»

     И стал Перша царьствовать в Долмацкомъ царствъ, а Ивашку-разбойника послал в Ханова царьства. И тот такожде справил, и дань наложил, царю бы онЪ, Костентину, служили. А Ивашка жить в неверной странЪ не захотел, и царь посадил ево в турецком царствЪ.

     И жил Костентин три месяца, и взял Костентинъ казны и каретъ, и повес с собою царевну; приЪхал в дом свой, встретила мать ево чесно, и понесли главу Христову в соборную церковь, и венчалися с царевной, и стали жить честно и радостно. И поставил в царствЪ столпъ среди града, что господь богъ показал чудо над бЪзбожными турки и татары. И в тЪх градах устроил столпы, и дань ему взял, а сам живет славно отнынЪ и до вЪка сего. Аминь.