СЛОВО О ХМЕЛЕ — литературный памятник 2-й пол. XV в. В С. развивается тема осуждения пьянства, широко распространенная в переводных и оригинальных поучениях, начиная с XI в. Однако именно в С. Хмель персонифицирован, от его лица ведется повествование.

     С. делится на две части. Первая— речь самого Хмеля, похваляющегося сво ей силой и угрожающего каждому, кто сведет с ним дружбу. Обращаясь ко всякому человеку, начиная с самого верха социальной лестницы, “и к священничьскому чину, и ко князьям, и к боляром, и к слугам, и к купцем, и к богатым, и ко убогым, и к женам, старым и младым”, Хмель называет те физические болезни и социальные беды, которые ждут пьяниц: “Наложу ему печаль на сердце, вставшу ему с похмелиа, глава болит, очи света не видят, а ум его не идет ни на что же на доброе, а ясти не требует пити хощет и тако напивается по вся дни”. Князь-пьяница не может управлять государством, и “извергнут его ис княжения”. Купец, княжеский слуга, селянин, мастер — все разорятся. Беды ждут и жену-пьяницу: “А иже познается со мною жена, какова бы ни была, а иметься упивати допиана, учиню ее блудницею, а потом ввергну ея в большую погыбель и будет от Бога отлучена, а от людей в посмесе, лучше бы ся не родила”.

     Вторая часть С. — это уже не речь Хмеля, а поучение против пьянства, близкое к традиционным поучениям этого типа. В списке, принадлежащем монаху Кирилло-Белозерского монастыря Ефросину (XV в ), есть текст, отсутствующий во всех других списках: “Лежа не мощно Бога умолити, / чести и славы не получити, / а сладка куса не снести, / медовыя чаши не пити, / а у князя в нелюбви быти, / а волости или града от него не видати / Недостатки у него дома седят, / а раны у него по плечам лежат, / туга и скорбь по бедрам гладом позванивает, / убожие у него в калите гнездо свило”. Это место из сборника Ефросина Ф. И. Буслаев и М. О. Скрипиль сопоставляли с сатирическим стихотворным “Словом о ленивых и о сонливых и упиянчивых”, известным только по списку 2-й пол XVII в., и полагали, что оно возникло из фрагмента С. у Ефросина; исследовательница всего цикла произведений о Хмеле Т. А. Махновец считает, что “Слово о ленивых” существовало уже в XV в. и было одним из источников Ефросина.

     Ритмическая проза, которой написано С., переходящая местами в рифмованную речь, сближает его с устно-поэтическим произведением о Хмеле, известным в записях XVIII—XIX вв., но, возможно, существовавшим уже в XV в. Сама характеристика, которую дает себе Хмель, почерпнута в народно-поэтических образах: “Имею у себя нозе тонце, а утробу необъядчиву, руце же мои держат всю землю, а главу имею высокоумну, а умомь есмь не равен ни х кому”. Некоторые обороты С. имеют аналогии в народных пословицах. По словам Д. С. Лихачева, это произведение — “нечто среднее между высокой литературой, перевернутой иронически на низкую тему, и скоморошьим раешником”.

     В XVII в на основе С. возникли повествовательные произведения “Повесть о Хмеле” (или “Притча о Хмеле”) (текст издан: Повесть о Горе-Злочастии — Л , 1984 — С 81—83) и “Послание к некоему иноку о Хмеле” (текст частично издан: Буслаев Ф. И. Повесть о Горе и Злочастии//Буслаев Ф. И. О литературе. Исследования. Статьи. — М., 1990—С 179—182) В произведениях XVII в. С. получает повествовательное обрамление В “Повести о Хмеле” отшельник, собирая плоды, случайно нашел Хмель, который начал говорить и рассказывать о себе (приводится знакомая речь Хмеля). Человек бросает траву-Хмель и рассуждает о вреде пьянства. В “Послании” человек, изнемогший от пьянства, обнищавший и пустивший семью по миру, затем одумался и протрезвился. Поймав Хмеля, он начал расспрашивать о его роде и его власти. Хмель не только произносит свой монолог, но еще и пересказывает апокриф о ковчеге Ноя, в котором речь идет о том, как дьявол научил жену Ноя варить хмель. В заключение Хмель сообщает человеку средство спасения так как сразу бросить пить нельзя, то, проспавшись, пьянице надлежит выпить понемножку, а затем приняться за духовный подвиг и так отвыкнуть от пьянства.

     С. о Хмеле, по наблюдению Д. С. Лихачева, предшествует “Повести о Горе - Злочастии”, как бы “предчувствует” появление подобного произведения в XVII в : “И тут и там рок персонифицируется, пьянство или горе становятся дворниками человека, преследующими его и доводящими до гибели”; “Хмель — это первое и полное воплощение двоиника главного героя”. Кроме того, С. воплощает в себе характерные для произведений XV в. беллетристические черты, в литературе появляется вымышленный, фантастический персонаж.

     Изд.: Слово о Хмеле / Подг. текста, перевод и комм. М. Д. Каган-Тарковской // ПЛДР Вторая половина XV века — М., 1982—С 578—581; То же // Повесть о Горе Злочастии / Подг. текста Е. И. Ванеевой — Л , 1984 — С 78—81 (сер “Лит памятники”); Послание о Хмеле / Подг. текста и комм. Н. С. Демковой, Т. А. Махновец // ПЛДР XV11 век—М, 1989— Кн 2—С 244—249, 616—617.

     Лит.: Скрипиль М.0. Легендарно-нравоучительные повести и духовные стихи // История русской литературы.— М., Л., 1948.— Т. 2, ч 2.— С 287—292; Махновец Т. А. 1) “Слово о Хмеле” в списках XV века // Источниковедение литературы Древней Руси — Л., 1980.— С. 155—162, 2) Слово о Хмеле // Словарь книжников.— Вып. 2, ч. 2.— С. 405—407; Лихачев Д. С. Жизнь человека в представлении неизвестного автора XVII века // Повесть о Горе-Злочастии.—Л., 1984.—С. 99; Буслаев Ф. И. Повесть о Горе и Злочастии, как Горе-Злочастие довело молодца во иноческий чин // Буслаев Ф. О. литературе: Исследования. Статьи — М , 1990.—С. 172—187.

М. Д. Каган