ПОВЕСТЬ О САВВЕ ГРУДЦЫНЕ — произведение, созданное неизвестным автором в 60-х гг. XVII в. В П. рассказывается, как купеческий сын Савва из реально существовавшего богатого купеческого рода Грудцыных-Усовых, оказавшись по торговым делам в городе Орле (на реке Каме, близ Соликамской), был соблазнен женой купца Бажена Второго. Отказавшись от греховного занятия в день святого Вознесения, Савва вызвал гнев своей любовницы, и она, опоив юношу любовным приворотным зельем, подговорила мужа отказать ему от дома. Страдающий от неутоленной страсти, Савва помышляет о том, что готов послужить дьяволу ради возвращения прежней любовной связи, и бес в облике юноши тут же является. Савва дает ему свое “рукописание”, в котором отрекается от Христа (правда, по причине малограмотности он писал под диктовку беса “не слагая”, т. е. не читая написанное как связный текст). В дальнейшем бес выступает в роли, близкой “волшебному помощнику” народной сказки, помогая герою не только добиться любви жены Бажена Второго, но и совершить воинские подвиги во время осады Смоленска русскими войсками.

     Вернувшись в Москву, Савва тяжело заболел и решился исповедаться. Явившиеся бесы пытаются помешать ему это сделать и показывают Савве его “богоотметное писмо”. И после исповеди бесы продолжают мучить героя до тех пор, пока ему не является Богородица вместе с Иоанном Богословом и Петром митрополитом, которые указывают путь спасения: как и герой “Повести о Горе-Злочастии”, попавший в зависимость от враждебной силы, Савва завершает свой. путь в монастыре.

     У П. есть два основных жанровых прототипа — религиозная легенда и волшебная сказка, на основе которых автор создал принципиально новое произведение. Использование в П. двух жанровых прототипов позволяет автору, по наблюдению А. М. Панченко, переходить по ходу повествования от одной сюжетной схемы к другой, что создает не характерный для древнерусской литературы “эффект обманутого ожидания”.

Традиционные сюжетные схемы, помимо этого, автор наполняет чертами живого быта 1-й пол. XVII в. с описанием реальных торговых путей, обучения делу молодого купеческого сына, набора в солдатские полки и т. д. В П. отразились и реально существовавшие демонологические представления XVII в., и реальные исторические события (Смута, осада Смоленска 1632— 1634 гг. и др.). Из исторических лиц, кроме царя Михаила Федоровича, автор упоминает бояр Шеина и Стрешнева, стольника Воронцова-Вельяминова, стрелецкого сотника Шилова.

     По своим взглядам автор П.— консерватор, он противится новым веяниям, которые принес с собой “бунташный век”; все то, что нарушает традиционные нормы поведения, для него — “от диавола”. Но и сам автор невольно подчиняется духу времени и оказывается новатором — ив смешении жанровых схем, и в использовании неожиданности как художественного приема, и в изображении развитой любовной интриги, и в ярких бытовых зарисовках. Некоторые исследователи даже считают эту оригинальную трактовку фаустовской темы продажи души дьяволу первым опытом русского романа.

     Изд.: Повесть о Савве Грудцыне / Подг. текста, комм. и ст. М. О. Скрипиля // Русская повесть XVII века.— Л., 1954.— С. 82—102, 385— 399; То же / Подг. текста и примеч. Ю. К. Бегунова//Изборник (1969).—С. 609—626, 781— 782; То же / Подг. текста и комм. А. М. Панченко//ПЛДР: XVII век.—М., 1988.—Кн. 1.— С. 39—54, 605—608; То же / Подг. текста М. О. Скрипиля // Русская литература XI — XVIII вв.—М., 1988.—С. 201—217.

     Лит.: Скрипиль М.О. Повесть о Савве Грудцыне // ТОДРЛ.— 1935.— Т. 2.— С. 181— 214; 1936.—Т. З.—С. 99—152; Лихачев Д. С. Основные направления в беллетристике XVII в. // Истоки русской беллетристики.— С. 525— 536; Смирнов И. П. От сказки к роману// ТОДРЛ.— 1972.— Т. 27.— С. 284—320; Панченко А. М. Первый опыт романа//История русской литературы.—Л., 1980.—Т. 1.—С. 342— 348; Багно В. Е. Договор человека с дьяволом в “Повести о Савве Грудцыне и в европейской литературной традиции // ТОДРЛ. — 1985.— Т. 40.— С. 364—372.

А. Г. Бобров